Если всякая реальность в восприятии имеет степень, между которой и
отрицанием существует бесконечный ряд все меньших степеней, и если всякое
чувство должно иметь определенную степень восприимчивости к ощущениям, то
невозможна никакие восприятия, а стало быть, и никакой опыт, который бы
доказывал прямо или косвенно (через какой угодно окольный путь в
умозаключениях) полное отсутствие реального в явлении; иными словами, из
опыта никогда нельзя извлечь доказательство существования пустого
пространства или пустого времени. В самом деле, полное отсутствие реального
в чувственном созерцании, во-первых, само не может быть воспринято и,
во-вторых, не может быть выведено ни из каких явлений и различий в степени
их реальности, а также никогда не требуется для объяснения их.
Действительно, хотя бы все созерцание определенного пространства или
времени и было сплошь реальным, т. е. ни одна часть их не была пуста, тем
не менее, так как всякая реальность имеет свою степень, которая при
неизменной экстенсивной величине явления может убывать вплоть до ничто
(пустоты) через бесчисленное множество степеней, должно существовать
бесконечное разнообразие степеней наполнение пространства и времени, и
интенсивная величина может быть в различных явлениях большей или меньшей,
несмотря на то что экстенсивная величина созерцания остается прежней.

Поясним это примером. Наблюдая большое различие в количестве между разными
видами материи, занимающими одинаковый объем (наблюдая это отчасти
благодаря моменту тяжести или веса, отчасти благодаря моменту сопротивления
против другой движущейся материи), почти все естествоиспытатели единогласно
заключают отсюда, что этот объем (экстенсивна? величина явления) должен во
всех видах материи, хотя и в раз личной мере, заключать в себе пустоту. Но
кто бы мог подумать, что эти естествоиспытатели, большей частью математики
и знатоки механики, основывают свой вывод исключительно на метафизическом
предположении, чего они, по их словам, так старательно избегают, а именно
они допускают, что реальное в пространстве (я не буду называть его здесь
непроницаемостью или весом, потому что это эмпирические понятия) повсюду
одинаково и может различаться только по своей экстенсивной величине, т. е.
по количеству [частиц]. Этому предположению, для которого
естествоиспытатели не могли иметь никакого основания в опыте и которое
поэтому имеет чисто метафизический характер, я противопоставляю
трансцендентальное доказательство, которое, правда, не имеет целью
объяснить различие в наполнении пространства, но все же совершенно
устраняет мнимую необходимость предположения, будто это различие не может
быть объяснено иначе как допущением пустых пространств, и имеет по крайней
мере ту заслугу, что дает рассудку свободу представлять себе эти различия
также иначе, если естественнонаучное объяснение необходимо требует здесь
какой-нибудь гипотезы. В самом деле, мы видим, что, хотя два одинаковых
пространства могут быть целиком наполнены различными видами материи, так
что в обоих пространствах нет ни одной точки, где бы не было материи, тем
не менее всякое реальное при одном и том же качестве имеет степень
(сопротивления или веса), которая без уменьшения экстенсивной величины или
количества [частиц] может до бесконечности уменьшаться раньше, чем перейдет
в пустоту и исчезнет. Так, степень насыщенности среды (Ausspannung),
наполняющей пространство, например теплоты, а также всякой другой
реальности (в явлении), не оставляющей ни одной, даже малейшей, части этого
пространства пустой, может убывать до бесконечности, и тем не менее эта
теплота может и в этом случае наполнять пространство точно так же, как и
другие явления с большими степенями. Я вовсе не собираюсь здесь утверждать,
что с различием между видами материи по удельному весу дело действительно
обстоит таким же образом, но хочу только доказать из некоторого
основоположения чистого рассудка, что природа наших восприятии делает
возможным такое объяснение и что ошибочно рассматривать реальное в явлении
как нечто [везде] одинаковое по степени и различное только по агрегации и
экстенсивной величине ее, к тому же ссылаясь якобы на априорное
основоположение рассудка.

Тем не менее для всякого исследователя, привыкшего к трансцендентальному
рассуждению и потому ставшего осмотрительным, эта антиципация восприятия
всегда заключает в себе нечто поразительное и возбуждает некоторые сомнения
в том, что рассудок может антиципировать такое синтетическое положение, как
суждение о степени всего реального в явлении и, стало быть, о возможности
внутреннего различия в самом ощущении, если отвлечься от его эмпирического
качества; следовательно, весьма важно решить вопрос, каким образом рассудок
может a priori судить здесь синтетически о явлениях и даже антиципировать
их в том, что имеет истинно и чисто эмпирический характер, а именно
касается ощущений.