Психологическая идея и не может означать ничего
иного, кроме схемы регулятивного понятия. Действительно, самый вопрос, не
духовной ли природы душа сама по себе, не имеет никакого смысла, так как
посредством такого понятия я устраняю не только телесную природу, но и
вообще всякую природу, т. е. все предикаты любого возможного опыта, стало
быть, все условия, при которых соответственно такому понятию мыслится
предмет, между тем только там, где есть эти условия, мы имеем право
говорить, что понятие имеет смысл.

Вторая регулятивная идея чисто спекулятивного разума есть понятие мира
вообще. Действительно, природа, собственно, есть единственный данный
объект, в отношении которого разум нуждается в регулятивных принципах. Эта
природа двойственна: она есть или мыслящая, или телесная природа. Чтобы
мыслить одну лишь телесную природу по ее внутренней возможности, т. е.
определять применение к ней категорий, мы не нуждаемся в идее, т. е. в
представлении, выходящем за пределы опыта; к тому же в отношении телесной
природы и невозможна никакая идея, так как мы руководствуемся в ней только
чувственным созерцанием, а не так, как в психологическом основании понятия
(Я), которое a priori содержит определенную форму мышления, а именно
единство мышления. Следовательно, для чистого разума нам остается только
природа вообще и полнота условий в ней, согласно некоторому принципу.
Абсолютная целокупность рядов этих условий при выведении их членов есть
идея, которая в эмпирическом применении разума никогда, правда, не может
быть полностью осуществлена, однако все же служит правилом, руководствуясь
которым мы должны поступать по отношению к таким рядам, а именно при
объяснении данных явлений (в нисхождении или восхождении), так, как если бы
ряд сам по себе был бесконечным, т. е. in indefinitum; там же, где сам
разум рассматривается как определяющая причина (в свободе), следовательно,
где речь идет о практических принципах, мы должны поступать так, как если
бы перед нами находился не объект чувств, а объект чистого рассудка, где
условия могут полагаться не в ряду явлений, а вне его, и ряд состояний
может рассматриваться так, как если бы он начинался прямо (посредством
умопостигаемой причины). Все это показывает, что космологические идеи суть
лишь регулятивные принципы и далеки от того, чтобы полагать как бы
конститутивно действительную целокупность этих рядов. Остальное можно найти
в соответствующем месте главы об антиномии чистого разума.

Третья идея чистого разума, содержащая в себе только относительное
предположение о сущности, составляющей единую и вседовлеющую причину всех
космологических рядов, есть понятие разума о Боге. Мы не имеем ни малейшего
основания безусловно признавать предмет этой идеи (предполагать, что он
существует сам по себе), действительно, что может побудить нас или хотя бы
дать нам право полагать или утверждать, что имеется сущность, обладающая
высшим совершенством и абсолютно необходимая по своей природе, на основании
одного лишь понятия ее, если бы не было мира, в отношении к которому только
и может быть необходимым это предположение; при этом ясно обнаруживается,
что идея такой сущности, подобно всем спекулятивным идеям, выражает лишь
то, что разум предписывает нам рассматривать все связи в мире согласно
принципам систематического единства, стало быть, так, как если бы все они
возникали из одной-единственной всеохватывающей сущности как высшей и
вседовлеющей причины. Отсюда ясно, что разум может иметь при этом целью не
что иное, как свое собственное формальное правило при расширении своего
эмпирического применения, а вовсе не расширение за все пределы
эмпирического применения; следовательно, под этой идеей вовсе не скрывается
конститутивный принцип направленного на возможный опыт применения разума.

Высшее формальное единство, основывающееся исключительно на понятиях
разума, есть целесообразное единство вещей, и спекулятивный интерес разума
заставляет рассматривать все устроение мира так, как если бы оно возникало
из намерения наивысшего разума. В самом деле, такой принцип открывает
нашему разуму, применяемому к сфере опыта, совершенно новую перспективу-
связать вещи в мире согласно телеологическим законам и тем самым дойти до
их наибольшего систематического единства. Следовательно, допущение некоего
высшего мыслящего существа как единственной причины мироздания, но,
конечно, лишь в идее всегда может быть полезным разуму и никогда не может
повредить ему. Действительно, если в отношении фигуры Земли (круглой, но
несколько сплющенной), гор и морей и т.