Действительно,
внутренняя практическая необходимость именно этих законов привела нас к
допущению самостоятельной причины или мудрого правителя мира, чтобы придать
моральным законам действенность; поэтому мы не можем рассматривать их вслед
за этим опять как случайные и как производные только от воли, в особенности
от такой воли, о которой мы не имели бы никакого понятия, если бы не
составили себе его соответственно указанным выше законам. До тех пор пока
практический разум имеет право направлять нас, мы будем считать поступки
обязательными не потому, что они суть заповеди Бога, а будем считать их
Божественными заповедями потому, что мы внутренне обязаны совершать их. Мы
будем изучать свободу при целесообразном единстве согласно принципам разума
и лишь постольку будем считать себя сообразующимися с Божественной волей,
поскольку признаем священным нравственный закон, которому нас учит разум на
основании природы самих [наших] поступков, и полагаем, что мы служим этому
закону лишь тем, что содействуем высшему в мире добру в себе и в других.
Следовательно, этикотеология имеет только имманентное применение, а именно
для выполнения нашего назначения здесь, в мире: сообразовываться с системой
всех целей, а не фанатически или даже нечестиво при добродетельном образе
жизни отказываться руководствоваться разумом, создающим законы морали, дабы
в своем поведении непосредственно исходить из идеи высшей сущности, что
привело бы к трансцендентному применению [разума], которое, однако, так же
как и применение чистой спекуляции, должно было бы извратить и подорвать
конечные цели разума.


КАНОНА ЧИСТОГО РАЗУМА


РАЗДЕЛ ТРБТИЙ


О мнении, знании и вере

Признание чего-то истинным имеет место в нашем рассудке и может иметь
объективные основания, но требует также субъективных причин в душе того,
кто высказывает суждение. Если суждение значимо для каждого, кто только
обладает разумом, то оно имеет объективно достаточное основание, и тогда
признание истинности его называется убеждением. Если же оно имеет основание
только в особом характере субъекта, то оно называется уверенностью
(Uberredung).

Уверенность есть лишь видимость, так как [в этом случае] основание
суждения, находящееся только в субъекте, принимается за объективное
основание. Поэтому такое суждение имеет только индивидуальную значимость, и
признание истинности его не может быть предметом сообщения. Между тем
истинность основывается на соответствии с объектом, в отношении которого,
следовательно, суждения всякого рассудка должны быть согласны между собой
(consentientia uni tertio consentiunt inter se). Следовательно, критерием
того, имеет ли признание чего-то истинным характер убеждения или только
уверенности, внешне служит возможность сообщать его и считать, что его
истинность может быть признана всяким человеческим разумом; действительно,
в таком случае имеется по крайней мере предположение, что основание
согласия всех суждений, несмотря на различие субъектов, будет покоиться на
общей основе, а именно на объекте, с которым все они поэтому согласуются и
тем самым доказывают истинность суждения.

Итак, с субъективной стороны уверенность, правда, нельзя отличить от
убеждения, если субъект рассматривает признание суждения истинным только
как явление в своей душе; но попытка установить, производят ли и на чужой
разум значимые для нас основания суждения такое же действие, как и на наш,
служит средством, правда лишь субъективным, имеющим своей целью если не
достигнуть убеждения, то хотя бы обнаружить лишь индивидуальную значимость
суждения, т. е. то в нем, что есть лишь уверенность.

Если мы, кроме того, можем выявить субъективные причины суждения,
принимаемые нами за объективные основания его, и, стало быть, объяснить
утверждение, ошибочно принятое за истинное, как событие в нашей душе, не
нуждаясь для этого в характере объекта, то мы раскрываем видимость и больше
уже не обманываемся ею, хотя в некоторой степени она все еще продолжает
искушать нас, если субъективная причина видимости присуща нашей природе.

Утверждать, т. е. высказывать как нечто необходимо значимое для каждого
суждения, я могу только то, что приводит к убеждению. Уверенность я могу
сохранять для себя, если она удовлетворяет меня, но я не могу и не должен
пытаться рассматривать ее как значимое и для других людей.

Признание истинности суждения, или субъективная значимость суждения, имеет
следующие три ступени в отношении убеждения (которое имеет также
объективную значимость): мнение, веру и знание.