Прежде чем показать обманчивую видимость этого паралогизма, я должен
заметить, что необходимо различать два вида идеализма- трансцендентальный и
эмпирический. Под трансцендентальным идеализмом всех явлений я разумею
учение, утверждающее, что все явления суть только представления, а не вещи
в себе и что сообразно этому пространство и время суть лишь чувственные
формы нашего созерцания, а не данные сами по себе определения или условия
объектов как вещей в себе. Этому идеализму противоположен
трансцендентальный реализм, рассматривающий пространство и время как нечто
данное само по себе (независимо от нашей чувственности). Следовательно,
сторонник трансцендентального реализма представляет себе внешние явления
(если допустить их действительность) как вещи в себе, существующие
независимо от нас и нашей чувственности, следовательно, вне нас также и
согласно чистым рассудочным понятиям. Собственно говоря, именно сторонник
этого трансцендентального реализма прикидывается затем приверженцем
эмпирического идеализма и, сделав ошибочное предположение относительно
предметов чувств, будто они как внешние предметы должны обладать
существованием сами по себе помимо наших чувств, приходит с этой точки
зрения к выводу, что все представления наших чувств недостаточны для того,
чтобы удостоверить действительность их объектов.

Трансцендентальный же идеалист может быть сторонником эмпирического
реализма, стало быть, как говорят, дуалистом, т. е. может допустить
существование материи, не выходя за пределы самосознания и признавая только
достоверность представлений во мне, т. е cogito, ergo sum, и ничего больше.
В самом деле, так как он считает эту материю и даже ее внутреннюю
возможность лишь явлением, которое в отрыве от нашей чувственности есть
ничто, то для него она есть только вид представлений (созерцание),
называемых внешними не в том смысле, будто они относятся к предметам,
внешним самим по себе а потому, что они относят восприятия к пространству,
в котором все находится вне друг друга, тогда как само пространство
находится в нас.

В пользу этого трансцендентального идеализма мы высказались уже в самом
начале. Поэтому, придерживаясь нашего учения, так же нетрудно. ссылаясь на
одно лишь наше самосознание, признать и тем самым объявить доказанным
существование материи, как и существовании меня самого как мыслящего
существа. В самом деле, я ведь сознаю свои представления, следовательно,
эти представления и я сам, обладающий ими, существуют. Внешние же предметы
(тела) суть лишь явления, стало быть, они не что иное, как вид моих
представлений, предметы которых составляет нечто только благодаря этим
представлениям, а отдельно от них они ничто. Следовательно, внешние вещи
существуют точно так же, как я, и о том и другом непосредственно
свидетельствует мое самосознание, однако представление обо мне как мыслящем
субъекте относится лишь к внутреннему чувству, а представления о
протяженных сущностях относятся также и к внешнему чувству. Чтобы судить о
действительности внешних предметов, я не нуждаюсь в умозаключениях, так же
как и по отношению к действительности предметов моего внутреннего чувства
(моих мыслей), так как и те и другие предметы суть не что иное, как
представления, непосредственное восприятие которых (сознание) есть вместе с
тем достаточное доказательство их действительности.

Следовательно, трансцендентальный идеалист есть вместе с тем эмпирический
реалист и признает за материей как явлением действительность,
непосредственно воспринимаемую, а не выводимую путем умозаключения.
Трансцендентальный же реалист необходимо попадает в затруднительное
положение и вынужден уступить место эмпирическому идеализму, так как он
рассматривает предметы внешних чувств как нечто отличное от самих чувств и
принимает явления за самостоятельные сущности, находящиеся вне нас; и в
самом деле, как бы ясно мы ни сознавали свои представления об этих вещах,
мы не можем быть уверены в том, что если представление существует, то
существует и соответствующий ему предмет; согласно же нашему учению, эти
внешние вещи, а именно материя во всех ее формах и изменениях, есть не
более как явления, т. е. представления в нас, действительность которых
непосредственно сознается нами.

Так как все психологи, придерживающиеся эмпирического идеализма, насколько
мне известно, трансцендентальные реалисты, то они поступают вполне
последовательно, признавая огромное значение эмпирического идеализма как
одной из самых трудных для человеческого разума проблем. В самом деле, если
рассматривать внешние явления как представления, вызываемые в нас их
предметами как вещами, сами по себе находящимися вне нас, то нельзя понять,
каким образом можно было бы узнать об этом их существовании иначе как путем
заключения от действия к причине, и при таком заключении всегда должно
оставаться сомнительным, находится эта причина в нас или вне нас.