Во всех этих случаях мы говорили, что космологическая идея или слишком
велика, или слишком мала для эмпирического регресса, стало быть, для
всякого возможного рассудочного понятия. Почему мы не выразили этой мысли
противоположным образом и не сказали, что в первом случае эмпирическое
понятие слишком мало для идеи, а во втором слишком велико и, стало быть,
вина как бы лежит на эмпирическом регрессе, между тем как мы обвинили
космологическую идею в том, что она, будучи слишком велика или слишком
мала, отклоняется от своей цели, а именно От возможного опыта? Причина
этого в следующем. Только возможный опыт может сообщить нашим понятиям
реальность; без этого всякое понятие есть лишь идея, лишенная истины и
отношения к предмету. Поэтому возможное эмпирическое понятие бьию
масштабом, по которому необходимо судить об идее, есть ли она только идея и
вымысел, или же она находит в мире соответствующий предмет. Ведь мы говорим
о вещи, что она слишком велика или мала по сравнению с другой только в том
случае, если она принимается ради этой другой вещи и должна сообразоваться
с ней. Среди пустяковых вопросов древних диалектических школ был, между
прочим, и следующий: если шар не проходит через отверстие, то как нужно
сказать-шар слишком велик или отверстие слишком мало? В этом случае
безразлично, как вы скажете, вы ведь не знаете, что ради чего существует:
шар для отверстия или наоборот. Но вы, конечно, не станете говорить, что
человек слишком длинен для своей одежды, а скажете, что одежда слишком
коротка для человека.
Таким образом мы пришли к обоснованному подозрению, что космологические
идеи и вместе с ними все спорящие между собой умствующие утверждения имеют
в своей основе, быть может, пустое и лишь воображаемое понятие о способе,
каким нам дается предмет этих идей; уже это подозрение может навести нас на
правильный след, чтобы рассеять ту иллюзию, которая так долго вводила нас в
заблуждение.

АНТИНОМИИ ЧИСТОГО РАЗУМА


РАЗДЕЛ ШЕСТОЙ


Трансцендентальный идеализм как ключ к разрешению космологической диалектики

В трансцендентальной эстетике мы в достаточной степени доказали, что все
созерцаемое в пространстве или времени, стало быть, все предметы возможного
для нас опыта суть не что иное, как явления, т. е. только представления,
которые в том виде, как они представляются нами, а именно как протяженные
сущности или ряды изменении, не имеют существования сами по себе, вне нашей
мысли. Это учение я называю трансцендентальным идеализмом.
Трансцендентальный реалист превращает эти модификации нашей чувственности в
вещи, существующие сами по себе, и потому считает представления вещами
самими по себе.
С нами поступили бы несправедливо, если бы нам приписали давно уже
обесславленный эмпирический идеализм, который, допуская собственную
действительность пространства, отрицает существование протяженных сущностей
в нем или по крайней мере считает его сомнительным и не находит в этой
области достаточно ясного различия между мечтой и реальностью. Что же
касается явлений внутреннего чувства во времени, то здесь он не находит
никаких затруднений, считая их действительными вещами, и даже утверждает,
будто один этот внутренний опыт достаточно доказывает действительное
существование своего объекта (самого по себе вместе со всем временным
определением).
Наш же трансцендентальный идеализм считает, что предметы внешнего
созерцания действительны, так как они созерцаются в пространстве, и что все
изменения во времени действительны, так как их представляет внутреннее
чувство. В самом деле, так как пространство есть уже форма того созерцания,
которое мы называем внешним, а без предметов в пространстве . не было бы
никаких эмпирических представлений, то мы можем и должны считать
протяженные в нем сущности действительными; то же самое следует сказать и о
времени. Но само это пространство и время, а вместе с ними и все явления
суть сами по себе не вещи, а только представления и не могут существовать
вне нашей души; даже внутреннее и чувственное созерцание нашей души (как
предмета сознания), определения которой представляются через
последовательность различных состояний во времени, также не есть Я в
собственном смысле слова, как оно существует само по себе, или
трансцендентальный субъект, а есть лишь явление, данное чувственности этой
неизвестной нам сущности. Наличие этого внутреннего явления как вещи,
существующей самой по себе в таком виде, нельзя допустить, потому что
условием его служит время, которое не может быть определением какой бы то
ни было вещи самой по себе. Однако эмпирическая истинность явлений в
пространстве и времени вполне установлена и достаточно отличается от мечты,
если то и другое правильно и целиком связано друг с другом в опыте по
эмпирическим законам.