В чувствах не содержится никакого суждения - ни истинного, ни
ложного. Так как у нас нет иного источника знания, кроме этих двух, то
отсюда следует, что заблуждение происходит только от незаметного влияния
чувственности на рассудок, вследствие чего субъективные основания суждения
соединяются с объективными и отклоняют их от их назначения, подобно тому
как движущееся тело само по себе всегда продолжало бы двигаться в одном и
том же направлении по прямой линии, но, если одновременно на него влияет
другая сила в другом направлении, оно начинает двигаться по кривой линии.
Поэтому, чтобы отличить собственное действие рассудка от примешивающейся к
нему силы, следует рассмотреть ложное суждение как диагональ между двумя
силами, определяющими суждение по двум различным направлениям, как бы
образующим между собой угол, и разложить сложное действие их на простые
действия рассудка и чувственности; в чистых априорных суждениях это
разложение должно производиться с помощью трансцендентальной рефлексии,
посредством которой (как уже было сказано) всякому представлению
указывается его место в соответствующей ему познавательной способности, а
стало быть, определяется и влияние познавательной способности на
представление.

Наша задача состоит здесь в том, чтобы рассматривать эмпирическую видимость
(например, оптический обман), которая имеет место при эмпирическом
применении в общем верных правил рассудка и под влиянием воображения
приводит способность суждения к ошибкам, мы будем заниматься здесь
исключительно трансцендентальной видимостью, влияющей на основоположения,
применение которых вовсе не рассчитано на сферу опыта, а ведь опыт мог бы
по крайней мере дать нам критерий их истинности; трансцендентальная
видимость вопреки всем предостережениям критики совсем уводит нас за
пределы эмпирического применения категорий и обольщает призрачными
надеждами на расширение чистого рассудка. Основоположения, применение
которых целиком остается в пределах возможного опыта, мы будем называть
имманентными, а те основоположения, которые должны выходить за эти пределы,
мы будем называть трансцендентными. Однако под этим термином я разумею не
трансцендентальное применение категорий или злоупотребление ими,
представляющее собой просто ошибку способности суждения, которая
недостаточно обуздана критикой и потому мало обращает внимания на границы
области, внутри которой только и допустима деятельность чистого рассудка;
трансцендентными я называю те основоположения, которые действительно
побуждают нас разрушить все пограничные столбы и вступить на совершенно
новую почву, не признающую никакой демаркации. Поэтому термины
трансцендентальный и трансцендентный не тождественны. Приведенные выше
основоположения чистого рассудка должны иметь только эмпирическое, а не
трансцендентальное, или выходящее за пределы опыта, применение.
Основоположения, устраняющие эти границы и даже повелевающие переступить
их, называются трансцендентными. Если нашей критике удается вскрыть
иллюзорность этих претенциозных основоположений, то в отличие от них
вышеупомянутые основоположения, имеющие чисто эмпирическое применение,
можно будет назвать имманентными основоположениями чистого рассудка.

Логическая видимость, состоящая лишь в подражании формам разума (видимость
ложных выводов), возникает исключительно из отсутствия внимания к
логическим правилам. Поэтому стоит только сосредоточить внимание на данных
случаях, и логическая видимость полностью исчезает. Трансцендентальная же
видимость не прекращается даже и в том случае, если мы уже вскрыли ее и
ясно увидели ее ничтожность с помощью трансцендентальной критики (как,
например, иллюзорность суждения мир должен иметь начало во времени).
Причина этого заключается в том, что наш разум (рассматриваемый субъективно
как познавательная способность человека) содержит в себе основные правила и
принципы своего применения, имеющие вид вполне объективных основоположений;
это обстоятельство и приводит к тому, что субъективная необходимость
соединения наших понятий в пользу рассудка принимается нами за объективную
необходимость определения вещей самих по себе. Этой иллюзии никак нельзя
избежать, точно так же как нельзя избежать того, что море кажется посредине
более высоким, чем у берега, так как средину его мы видим при посредстве
более высоких лучей, или точно так же как даже астроном не в состоянии
воспрепятствовать тому, что луна кажется при восходе большей, хотя астроном
и не обманывается этой видимостью.

Итак, трансцендентальная диалектика довольствуется тем, что вскрывает
видимость трансцендентных суждений и вместе с тем предохраняет нас от ее
обмана. Но она никогда не добьется того, чтобы эта видимость совсем исчезла
(подобно логической видимости) и перестала быть видимостью. Ведь мы имеем
здесь дело с естественной и неизбежной иллюзией, которая, сама опираясь на
субъективные основоположения, выдает их за объективные, между тем как
логическая диалектика, пытаясь обнаружить ложные выводы, имеет дело только
с ошибками, когда руководствуемся основоположениями, или с искусственной
видимостью, когда подражаем им.