Итак, предметы опыта никогда не даны сами по себе:
они даны только в опыте и помимо него вовсе не существуют. Что могут быть
жители на Луне, хотя ни один человек никогда не видел их, без сомнения,
можно допустить, но это означает лишь, что в возможном продвижении опыта мы
могли бы натолкнуться на них; ибо действительно все то, что находится в
контексте с восприятием по законам эмпирического продвижения.
Следовательно, жители Луны действительны в том случае, если они находятся в
эмпирической связи с моим действительным сознанием, хотя они от этого не
становятся еще действительными сами по себе, т. е. вне этого эмпирического
продвижения.
Нам действительно ничего не дано, кроме восприятия и эмпирического
продвижения от данного восприятия к другим возможным восприятиям. Ведь
явления сами по себе, будучи только представлениями, действительны лишь в
восприятии, которое на самом деле есть не что иное, как действительность
эмпирического представления, т. е. явление. Если мы до восприятия называем
какое-нибудь явление действительной вещью, то это или означает, что мы в
продвижении опыта должны натолкнуться на такое восприятие, или не имеет
никакого смысла. В самом деле, утверждать, что явление существует само по
себе, безотносительно к нашим чувствам и возможному опыту, можно было бы,
конечно, лишь в том случае, если бы речь шла о вещи самой по себе. Но речь
идет только о явлении в пространстве и времени, которые суть лишь
определения нашей чувственности, а не определения вещей самих по себе, и
потому то, что находится в пространстве и времени (явления), не существует
само по себе, а есть только представления, которые, если они не даны в нас
(в восприятии), не встречаются нигде.
Способность чувственного созерцания есть, собственно, только
восприимчивость, [т. е.] способность определенным образом испытывать
воздействия посредством представлений, отношение которых друг к другу есть
чистое созерцание пространства и времени (чистые формы нашей чувственности)
и которые, поскольку они соединены и определимы в этих отношениях (в
пространстве и времени) по законам единства опыта, называются предметами.
Нечувственная причина этих представлений совершенно неизвестна нам, и
потому мы не можем созерцать ее как объект, так как подобный предмет мы
должны были бы представлять себе не в пространстве и не во времени
(составляющих лишь условия чувственного представления), а между тем без
этих условий мы не можем иметь никакого созерцания. Впрочем, чисто
умопостигаемую причину явлений вообще мы можем назвать трансцендентальным
объектом просто для того, чтобы иметь нечто соответствующее чувственности
как восприимчивости. Весь объем и связь наших возможных восприятии мы можем
приписать этому трансцендентальному объекту и утверждать, что он дан до
всякого опыта, сам по себе. Однако сообразные с этим объектом явления даны
не сами по себе, а только в этом опыте, потому что они суть лишь
представления, которые имеют значение действительного предмета только как
восприятия, а именно тогда, когда это восприятие находится в связи со всеми
другими восприятиями по правилам единства опыта. Таким образом, можно
сказать, что действительные прошедшего времени даны в трансцендентальном
предмете опыта; но они суть предметы и действительны для меня в прошедшем
времени, лишь поскольку я представляю себе, что регрессивный ряд возможных
восприятии (руководствуясь историей или идя по следам причин и действий),
словом, обычный ход вещей приводит по эмпирическим законам к прошедшему
временному ряду как условию настоящего времени, причем этот ряд
представляется как действительный только в связи возможного опыта, а не сам
по себе, так что все события, прошедшие с незапамятных времен до моего
существования, означают тем не менее не что иное, как возможность
продолжить цепь опыта от
настоящего восприятия к условиям, определяющим это восприятие по времени.
Итак, если я представляю себе все существующие предметы чувств во всем
времени и во всем пространстве, то я вовсе не полагаю их до опыта в
пространство и время; это представление есть не что иное, как мысль о
возможном опыте в его абсолютной полноте. Лишь в этом возможном опыте даны
эти предметы (которые суть не более как представления). Если же мы говорим,
что они существуют до всякого моего опыта, то это означает лишь, что их
можно найти в той части опыта, к которой я еще должен продвинуться начиная
с данного восприятия. Причина эмпирических условий этого продвижения, стало
быть, причина того, на какие звенья я натолкнусь или как долго я буду
находить их в регрессе, трансцендентальна и потому неизбежно неизвестна
мне. Но речь идет не о ней, а только о правиле продвижения опыта, в котором
даются мне предметы, а именно явления. Поэтому в конце концов соверше