Несколько выше я сказал, что в этом космологическом аргументе скрыто целое
гнездо диалектических притязаний, которые трансцендентальная критика может
легко обнаружить и разрушить. Я только перечислю их теперь и предоставлю
сведущему уже читателю подробнее исследовать обманчивые основоположения и
опровергнуть их.

В нем содержится, например, 1) трансцендентальное основоположение для
заключения от случайного к причине; это основоположение имеет значение
только для чувственно воспринимаемого мира, а вне этого мира оно не имеет
даже никакого смысла. Действительно, чисто рассудочное понятие случайного
не может дать никакого синтетического положения, каково, например,
положение о причинности, и основоположение о причинности имеет значение и
критерий своего применения только в чувственно воспринимаемом мире; между
тем здесь оно должно было служить именно для того, чтобы выйти за пределы
чувственно воспринимаемого мира; 2) основоположение для заключения от
невозможности бесконечного ряда данных друг за другом в чувственно
воспринимаемом мире причин к некоей первой причине, на что принципы
применения разума не дают нам основания даже в опыте и еще менее на то,
чтобы это основоположение могло быть распространено за пределы опыта (куда
эта цепь вовсе не может быть продолжена); 3) ложное самоудовлетворение
разума по поводу завершения этого ряда тем, что мы устраняем наконец все
условия, хотя без этих условий никакое понятие необходимости невозможно, и,
так как вслед за этим ничего более нельзя понять, принимаем это за
завершение нашего понятия; 4) смешение логической возможности понятия
всеобъемлющей реальности (без внутреннего противоречия) с
трансцендентальной возможностью, нуждающейся в принципе осуществимости
такого синтеза, а этот принцип в свою очередь может относиться лишь к
области возможного опыта, и т. д.

Уловка космологического доказательства имеет целью лишь избежать априорного
доказательства существования необходимой сущности из одних только понятий,
а это доказательство должно было бы вестись онтологически, мы же чувствуем
себя совершенно неспособными на это. С этой целью мы, насколько возможно,
заключаем от положенного в основу действительного существования (от опыта
вообще) к какому-нибудь абсолютно необходимому условию его. В данном случае
нам не нужно объяснять возможность этого условия. В самом деле, если
доказано, что оно есть, то вопрос о его возможности совершенно лишний. Если
же мы хотим точнее определить природу этой необходимой сущности, то мы ищем
не то, понятие чего позволяет нам понять необходимость существования; ведь
если бы мы могли найти это, мы не нуждались бы ни в какой эмпирической
предпосылке. Нет, мы ищем только негативное условие (conditio sine qua
поп), без которого никакая сущность не была бы абсолютно необходимой. Это
было бы хорошо для всякого другого способа заключений от данного следствия
к его основанию; но здесь, к несчастью, оказывается, что условие,
требующееся для абсолютной необходимости, можно найти только в
одной-единственной сущности, которая поэтому должна была бы заключать в
своем понятии все, что требуется для абсолютной необходимости и,
следовательно, дает возможность заключать к ней a priori; иными словами, я
должен был бы иметь возможность заключать и наоборот: вещь, к которой
подходит это понятие (высшей реальности), безусловно необходима; а если я
не могу заключать так (в чем я должен признаться, если хочу избежать
онтологического доказательства), то я потерпел неудачу также и на этом
новом пути и опять нахожусь там, откуда исходил.

Конечно, понятие высшей сущности дает a priori удовлетворительный ответ на
все вопросы, которые могут быть поставлены относительно внутренних
определений вещи, и потому представляет собой идеал, не имеющий себе
равного, так как общее понятие выделяет ее из всех возможных вещей также
как единичное (Individuum). Но на вопрос о ее собственном существовании оно
не дает удовлетворительного ответа, между тем как речь шла именно только об
этом; и если бы кто-нибудь, допустив существование некоей необходимой
сущности, пожелал узнать, какая же из всех вещей должна рассматриваться как
такая сущность, мы не могли бы ответить: вот это- необходимая сущность.
Конечно, можно допускать существование сущности, составляющей в высшей
степени достаточную причину для всех возможных действий, чтобы помочь
разуму в его поисках единства оснований для объяснения. Но зайти так
далеко, чтобы утверждать даже, что такая сущность существует необходимо,
это значит покинуть скромный язык допустимой гипотезы и заявить дерзкое
притязание на аподиктическую достоверность; в самом деле, если мы уверены,
будто знаем какую-нибудь вещь как безусловно необходимую, то и само это
наше знание также должно быть абсолютно необходимым.

Вся задача трансцендентального идеала сводится к тому, чтобы подыскать или
к абсолютной необходимости понятие, или к понятию какой-нибудь вещи
абсолютную необходимость ее.