Так рушится вся рациональная психология вместе с ее главной опорой, и мы не
можем здесь, как и вообще в любом другом случае, надеяться расширить свои
знания посредством одних лишь понятий (и еще в меньшей степени посредством
одной лишь субъективной формы всех наших понятий, [а именно] посредством
сознания), безотносительно к возможному опыту, тем более что само основное
понятие простой природы таково, что его вообще нет в опыте, а потому нет
пути, который приводил бы к нему как к объективно значимому понятию.

ТРЕТИЙ ПАРАЛОГИЗМ, КАСАЮЩИЙСЯ ЛИЧНОСТИ

То, что сознает свое численное тождество в разное время, есть ввиду этого
личность.

Душа сознает и т. д.

Следовательно, душа есть личность.


КРИТИКА ТРЕТЬЕГО ПАРАЛОГИЭМА ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ

Если я хочу познать посредством опыта численное тождество внешнего
предмета, то я должен обратить внимание на то постоянное в явлении, к чему
как к субъекту относится все остальное как определение, и заметить
тождество его в то время, когда все остальное [в явлении] меняется. Но я
есмь предмет внутреннего чувства, и всякое время есть только форма
внутреннего чувства.

Следовательно, всякое свое последовательное определение я отношу к численно
тождественному Я во всяком времени, т. е. в форме внутреннего созерцания
меня самого. На этом основана мысль о том, что индивидуальная природа
(Personalitat) души должна была бы рассматриваться не как полученная путем
вывода, а как совершенно тождественное суждение самосознания во времени, и
в этом причина того, что оно считается априорным. В самом деле, смысл этого
положения сводится, собственно, лишь к тому, что во все время, когда я
сознаю себя, я сознаю это время как принадлежащее к единству моего Я, и
совершенно все равно, скажу ли я, что все это время находится во мне как
индивидуальном единстве или что я нахожусь во всем этом времени с численным
тождеством.

Следовательно, тождество личности неизбежно оказывается в моем сознании. Но
если я рассматриваю себя с точки зрения другого лица (как предмет его
внешнего созерцания), то [я нахожу, что] этот внешний наблюдатель
рассматривает меня только во времени; ведь в апперцепции время, собственно,
только представляется во мне. Следовательно, хотя бы он и допускал, что Я
сопутствует в моем сознании всем представлениям во всякое время, сохраняя
при этом полное тождество, все же он не может отсюда заключить к
объективной постоянности меня самого. В самом деле, в данном случае время,
в которое полагает меня этот наблюдатель, есть время не моей чувственности,
а его чувственности; поэтому тождество, необходимо связанное с моим
сознанием, не связано с сознанием наблюдателя, т. е. с внешним созерцанием
моего субъекта. Следовательно, тождество сознания меня самого в разное
время есть лишь формальное условие моих мыслей и связи между ними, но оно
вовсе не доказывает численного тождества моего субъекта, так как в нем,
несмотря на логическое тождество Я, все же могут происходить изменения,
делающие невозможным сохранение его тождества хотя мы по-прежнему наделяем
его одним и тем же Я, которое во всех других состояниях, даже и при
перемене субъекта, все еще могло бы сохранять мысли предыдущего субъекта и
передавать их следующему.

Допуская существование субстанций, нельзя соглашаться с утверждением
некоторых древних школ, что все течет и что в мире нет ничего постоянного и
устойчивого; однако единством самосознания это утверждение не
опровергается. В самом деле, исходя из своего сознания, мы сами не можем
судить о том, постоянны ли мы как душа или нет так как к своему
тождественному Я мы причисляем лишь то, что мы сознаем, и потому, само
собой разумеется, мы необходимо должны судить, что в течение всего времени,
которое мы сознаем, мы суть одни и те же. Между тем, с точки зрения
постороннего [наблюдателя], это еще не может быть признано приемлемым, так
как, не находя в душе никакого постоянного явления, кроме представления Я,
сопутствующего всем представлениям и связывающего их, мы никак не можем
установить, меняется ли это Я (одна лишь мысль) точно так же, как и все
остальные мысли, связываемые им одна с другой.

Примечательно, однако, что личность и ее предпосылка-постоянность, стало
быть, субстанциальность души только теперь должны быть доказаны. В самом
деле, если бы мы могли предположить субстанц