Мы должны, как мы говорим, мысленно присоединить к данному понятию
некоторый предикат, и эта необходимость связана уже с самими понятиями.
Между тем вопрос состоит не в том, что мы должны мысленно присоединить к
данному понятию, а в том, что мы действительно мыслим в нем, хотя и смутно.
При такой постановке вопроса оказывается, что предикат связан с указанными
понятиями, правда необходимо, однако не как нечто мыслимое в самом понятии,
а с помощью созерцания, которое должно быть добавлено к понятию.

2. Естествознание (Physica) заключает в себе априорные синтетические
суждения как принципы. Я приведу в виде примеров лишь несколько суждений:
при всех изменениях телесного мира количество материи остается неизменным
или при всякой передаче движения действие и противодействие всегда должны
быть равны друг другу. В обоих этих суждениях очевидны не только
необходимость, стало быть, априорное происхождение их, но и их
синтетический характер. В самом деле, в понятии материи я не мыслю ее
постоянности, а имею в виду только ее присутствие в пространстве через
наполнение его. Следовательно, в приведенном суждении я действительно
выхожу за пределы понятия материи, чтобы мысленно присоединить к нему a
priori нечто такое, чего я в нем не мыслил. Таким образом, это суждение не
аналитическое, а синтетическое, и тем не менее оно мыслится a priori; точно
так же обстоит дело и с другими положениями чистого естествознания.

3. Метафизика, даже если и рассматривать ее как науку, которую до сих пор
только пытались создать, хотя природа человеческого разума такова, что без
метафизики и нельзя обойтись, должна заключать в себе априорные
синтетические знания; ее задача состоит вовсе не в том, чтобы только
расчленять и тем самым аналитически разъяснять понятия о вещах, a priori
составляемые вами; в ней мы стремимся a priori расширить наши знания и
должны для этого пользоваться такими основоположениями, которые
присоединяют к данному понятию нечто не содержавшееся еще в нем; при этом
мы с помощью априорных синтетических суждений заходим так далеко, что сам
опыт не может следовать за нами, как, например, в положении мир должен
иметь начало, и т. п. легким образом, метафизика, по крайней мере по своей
цели, состоит исключительно из априорных синтетических положений.

VI. Общая задача чистого разума

Мы бы немало выиграли, если бы нам удалось подвести множество исследований
под формулу одной -единственной задачи. Точно определив эту задачу, мы
облегчили бы труд не только себе, но и каждому, кто пожелал бы
удостовериться, достигли ли мы своей цели или нет. Истинная же задача
чистого разума заключается в следующем вопросе: как возможны априорные
синтетические суждения?

Метафизика оставалась до сих пор в шатком положении недостоверности и
противоречивости исключительно по той причине, что эта задача и, быть
может, даже различие между аналитическими и синтетическими суждениями
прежде никому не приходили в голову. Прочность или шаткость метафизики
зависит от решения этой задачи или от удовлетворительного доказательства
того, что в действительности вообще невозможно объяснить эту задачу. Давид
Юм, из всех философов ближе всего подошедший к этой задаче, но все же
мысливший ее с недостаточной определенностью и всеобщностью и обративший
внимание только на синтетическое положение о связи действия со своей
причиной (principium causalitatis), пришел к убеждению, что такое положение
никак не может быть априорным; согласно его умозаключениям, все, что мы
называем метафизикой, сводится к простой иллюзии, ошибочно принимающей за
усмотрение разума то, что в действительности заимствовано только из опыта и
благодаря привычке приобрело видимость необходимости. К этому утверждению,
разрушающему всякую чистую философию, он никогда не пришел бы, если бы
задача, поставленная нами, стояла перед его глазами во всей ее всеобщности,
так как тогда он заметил бы, что, если согласиться с его доводом,
невозможна и чистая математика, без сомнения содержащая в себе априорные
синтетические положения, а от такого утверждения его здравый рассудок,
конечно, удержал бы его.

Решение поставленной выше задачи заключает в себе вместе с тем возможность
чистого применения разума при создании и развитии всех наук, содержащих
априорное теоретическое знание о предметах, т. е. ответ на вопросы:

Как возможна чистая математика?

Как возможно чистое естествознание?

Так как эти науки действительно существуют, то естественно ставить вопрос,
как они возможны: ведь их существование доказывает, что они должны быть
возможны. Что же касается метафизики, то всякий вправе усомниться в ее
возможности, так как она прежде плохо развивалась, и ни одна из
предложенных до сих пор систем, если речь идет об их основной цели, не
заслуживает того, чтобы ее признали действительно существующей.