При этом разум как практическая способность сама по
себе, не ограниченная условиями природы, имеет право расширить
последовательный ряд целей и вместе с ней и наше собственное существование
за пределы опыта и жизни. Судя по аналогии с природой живых существ в этом
мире, относительно которых разум необходимо должен признать в качестве
основоположения, что у них нет ни одного органа, ни одной способности, ни
одной склонности, которые были бы не нужны, непригодны для употребления,
стало быть, нецелесообразны, а все точно соразмерено с назначением их в
жизни,-пришлось бы предположить, что человек, который может ведь заключать
в себе конечную цель всего этого, есть единственное существо, составляющее
здесь исключение. В самом деле, его естественные способности-не столько
применение их сообразно своим талантам и склонностям, сколько главным
образом моральный закон в нем-до такой степени превосходят всякую пользу и
выгоду, какую он мог бы извлечь из них в земной жизни, что моральный закон
учит ценить выше всего даже простое сознание честности своего образа
мыслей, хотя это и не дает никаких преимуществ и даже тени славы у
потомков, и человек чувствует себя внутренне призванным к тому, чтобы,
пренебрегая многими выгодами, подготовить себя своим поведением в этом мире
к тому, чтобы стать гражданином лучшего мира, который он имеет в идее. Этот
сильный, никогда не опровержимый довод, сопутствуемый непрерывно
возрастающим познанием целесообразности во всем, что мы видим перед собой,
и взглядом на безмерность творения, стало быть, и сознанием некоторой
неограниченности возможного расширения наших знаний, а также сообразным с
этим стремлением, все еще остается в нашем распоряжении, хотя мы и
вынуждены отказаться от того, чтобы усматривать необходимое продолжение
нашего существования из чисто теоретического знания нас самих.

Завершение разбора психологического паралогизма

В рациональной психологии диалектическая видимость основывается на смешении
идеи разума (чистого умопостигания) с неопределенным во всех отношениях
понятием мыслящего существа вообще. Я мыслю самого себя ради некоторого
возможного опыта, абстрагируясь еще от всякого действительного опыта, и
заключаю отсюда, что могу сознавать свое существование также вне опыта и
вне его эмпирических условий. Следовательно, я смешиваю возможное
абстрагирование от моего эмпирически определенного существования с мнимым
сознанием возможности обособленного существования моего мыслящего Я и
воображаю, будто познаю субстанциальное в себе как трансцендентальный
субъект, между тем как [в действительности] я мыслю только единство
сознания, лежащее в основе всякого определения как одной лишь формы
познания.

Задача объяснить общение души с телом принадлежит, собственно, не той
психологии, о которой идет здесь речь, так как она намерена доказать
индивидуальность души также и помимо этого общения (после смерти) и,
следовательно, трансценденпта в собственном смысле этого слова; хотя она и
занимается объектом опыта, однако лишь поскольку он перестает быть
предметом опыта. Но и на вопрос об общении души с телом можно дать
удовлетворительный ответ исходя из нашего учения. Трудность этой задачи
заключается, как известно, в предполагаемой неоднородности предмета
внутреннего чувства (души) с предметами внешних чувств, так как предмет
внутреннего чувства имеет формальным условием своего созерцания только
время, а предметы внешних чувств-также пространство. Но если принять в
соображение, что оба этих вида предметов отличаются здесь друг от друга не
внутренне, а лишь поскольку один внешне является другому, стало быть, то,
что лежит в основе явления материи как вещь сама по себе, быть может, вовсе
не так неоднородно, то это затруднение исчезает и остается только вопрос,
как вообще возможно общение между субстанциями; но ответ на этот вопрос
полностью лежит вне сферы психологии, и, как легко может судить читатель по
тому, что сказано в аналитике о первоначальных силах и способностях, ответ
этот, без сомнения, выходит также за пределы всякого человеческого знания.

Общее замечание о переходе от рациональной психологии к космологии

Положение я мыслю или я существую, поскольку мыслю, есть эмпирическое
положение. Но в основе такого положения лежит эмпирическое созерцание,
следовательно, мыслимый объект как явление; поэтому может показаться, будто
согласно нашей теории душа даже в мышлении полностью превращается в явление
и таким образом само наше сознание, как простая видимость, в
действительности не должно относиться ни к чему. Мышление, взятое само по
себе, есть только логическая функция, стало быть, только спонтанность
связывания многообразного [содержания] лишь возможного созерцания.