Эта формула гласит: невозможно, чтобы нечто в одно и то же
время существовало и не существовало. Не говоря уже о том, что в этом
положении без всякой надобности присовокуплена аподиктическая достоверность
(через слово невозможно), которая сама собой должна быть понятной из него
самого, оно подчинено здесь условию времени и утверждает как бы следующее:
вещь = А, которое есть нечто = В, не может в одно и то же время быть не В,
но в разное время она может быть и тем и другим (и В, и не В). Например,
человек молодой не может в то же время быть старым, но один и тот же
человек в одно время может быть молодым, а в другое немолодым, т. е.
старым. Однако закон противоречия как чисто логическое основоположение не
может быть ограничен в своем значении временными отношениями, поэтому такая
формула совершенно не соответствует его цели. Эта ошибка возникает оттого,
что мы сперва отделяем предикат вещи от ее понятия и затем соединяем с этим
предикатом его противоположность; отсюда получается противоречие не в
отношении субъекта, а только в отношении его предиката, синтетически
связанного с субъектом, и то лишь в том случае, если первый и второй
предикат полагаются в одно и то же время. Если я говорю человек, который не
образован, не есть образованный человек, то я должен прибавить здесь в то
же время, так как человек, необразованный в одно время, вполне может быть
образованным в другое время. Но если я говорю ни один необразованный
человек не образован, то это суждение аналитическое, потому что в нем
признак (необразованности) входит теперь в понятие субъекта, и в таком
случае это отрицательное суждение приобретает очевидность непосредственно
из закона противоречия без прибавления условия в то же время. Это и есть
причина того, что я выше видоизменил формулу закона противоречия так, чтобы
в ней была ясно выражена природа аналитического суждения.

СИСТЕМЫ ОСНОВОПОЛОЖЕНИЙ ЧИСТОГО РАССУДКА


РАЗДЕЛ ВТОРОЙ


О высшем основоположении всех синтетических суждений

Объяснение возможности синтетических суждений есть задача, с которой общая
логика не имеет никакого дела и которую она не должна знать даже по
названию. Но в трансцендентальной логике она стоит на первом плане и даже
составляет единственный ее предмет, если речь идет о возможности априорных
синтетических суждений, а также об условиях и объеме их значимости. В самом
деле, выполнив эту задачу, трансцендентальная логика может достигнуть всей
своей цели, а именно определить объем и границы чистого рассудка.

В аналитическом суждении я остаюсь при данном понятии, чтобы извлечь из
него что-то. Если аналитическое суждение должно быть утвердительным, то я
приписываю понятию только то, что уже мыслилось в нем; если суждение должно
быть отрицательным, то я исключаю из понятия только то, что противоположно
ему. В синтетических же суждениях я должен выйти из данного понятия, чтобы
рассмотреть в отношении с ним нечто совершенно другое, нежели то, что
мыслилось в нем; это отношение никогда поэтому не может быть ни отношением
тождества, ни отношением противоречия, и из такого суждения самого по себе
нельзя усмотреть ни истинности его, ни ошибочности.

Итак, если согласиться, что необходимо выйти из данного понятия, дабы
синтетически сравнить его с другим понятием, то следует признать, что
необходимо нечто третье, в чем единственно может возникнуть синтез двух
понятий. Что же представляет собой это третье как опосредствующее звено
(Medium) всех синтетических суждений? Это есть не что иное, как только та
совокупность, в которой содержатся все наши представления, а именно
внутреннее чувство и его априорная форма, [т. е.] время. Синтез
представлений основывается на способности воображения, а синтетическое
единство их (необходимое для суждения)-на единстве апперцепции. Итак, здесь
следует искать возможность синтетических суждений, а так как все эти три
[основания] a priori содержат источники представлений, то следует искать в
них и возможность чистых синтетических суждений; более того, они даже
необходимо вытекают из этих оснований, если должно возникнуть знание о
предметах, опирающееся исключительно на синтез представлений.

Если знание должно иметь объективную реальность, т. е. относиться к
предмету и в нем иметь значение и смысл, то необходимо, чтобы предмет мог
быть каким-то образом дан. Без этого понятия пусты, и хотя мы мыслим
посредством них, но в действительности мы через это мышление ничего не
познаем, а только играем представлениями. Дать предмет, если только речь
идет о том, чтобы дать его не опосредствованно, а непосредственно в
созерцании, означает не что иное, как относить представление предмета к
опыту (действительному или же возможному).