*
34. Присутствие и речь.
Язык
Фундаментальные экзистенциалы, конституирующие бытие вот, разомкнутость
бытия-в-мире, суть расположение и понимание. Понимание таит в себе
возможность толкования, т.е. освоения понятого. Поскольку расположение
равноисходно с пониманием, оно держит себя в известной понятности. Ей
соответствует равным образом также известная толкуемость. С высказыванием
был выявлен крайний дериват толкования. Прояснение третьего значения
высказывания как сообщения (рассказывания) вводило в осмысление оказывания и
говорения, которое до сих пор оставлялось без внимания, причем намеренно.
Что только теперь язык становится темой, должно показать, что этот феномен
имеет свои корни в экзистенциальном устройстве разомкнутости присутствия.
Экзистенциально-онтологический фундамент языка есть речь.
Из этого феномена мы в предшествующей интерпретации расположения, понимания,
толкования и высказывания уже постоянно делали употребление, в тематическом
анализе его однако как бы скрадывая.
Речь экзистенциально равноисходна с расположением и пониманием.
Понятность и до усваивающего толкования всегда уже членораздельна. Речь есть
артикуляция понятности. Она уже лежит поэтому в основании толкования и
высказывания. Артикулируемое в толковании, исходное стало быть уже в речи,
мы назвали смыслом. Членораздельное в речевой артикуляции как таковой мы
назовем целым значений. Оно может быть разложено на значения. Значения как
артикулированное артикулируемого всегда осмысленны. Если речь, артикуляция
понятности вот, есть исходный экзистенциал разомкнутости, а та первично
конституируется через бытие-в-мире, речь тоже должна иметь по своей сути
специфически мирный способ бытия. Расположенная понятность бытия-в-мире
выговаривает себя как речь. Значимое целое понятности
берет слово. К значениям прирастают слова. Но не слововещи снабжаются
значениями.
Вовне-выговоренность речи есть язык. Эта словесная целость как та, в
какой речь имеет свое "мирное" бытие, становится так обнаружима в качестве
внутримирно сущего наподобие подручного. Язык может быть разбит на наличные
слововещи. Речь есть экзистенциально язык, поскольку сущее, чью
разомкнутость она в меру своих значений артикулирует, имеет бытийный вид
брошенного, оставленного на "мир" бытия-в-мире.*
Как экзистенциальное устройство разомкнутости присутствия речь
конститутивна для его экзистенции. К говорящей речи принадлежат как
возможности слышание и молчание. На этих феноменах конститутивная функция
речи для экзистенциальности экзистенции только и становится вполне ясной.
Ближайшим образом дело идет о проработке структуры речи как таковой.
Речь есть "означающее" членение понятности бытия-в-мире, к которому
принадлежит событие и которое держится всякий раз определенного образа
озаботившегося бытия-друг-с-другом. Последнее есть речь как со - и
разногласие, понуждение, предупреждение, выговаривание, обговаривание,
уговаривание, далее как "формулирование высказываний" и как говорение по
способу "держания речи". Речь есть речь о... О-чем речи не обязательно,
даже большей даже большей частью не имеет характера темы
определяющего высказывания. И приказ тоже дается о...; желание имеет свое
о-чем. Просьба не лишена своего о-чем. Речь необходимо имеет этот
структурный момент, поскольку она со-конституирует разомкнутость
бытия-в-мире, в самой своей структуре прообразована этим основоустройством
присутствия. О говоримом речи всегда в определенном аспекте и в известных
границах "идет речь". Во всякой речи лежит выговоренное как таковое,
сказанное в том или ином пожелании, расспросе, суждении о... как таковое. В
нем речь сообщается.
Феномен сообщения, как было уже отмечено в ходе анализа, надо понимать
в онтологически широком смысле. Высказывающее "сообщение", оповещение к
примеру, есть частный случай в принципе экзистенциально взятого сообщения. В
последнем конституируется артикуляция понимающего бытия-друг-с-другом. Она
осуществляет "общение" сонастроенности и понятность события. Сообщение
никогда не есть что-то вроде переноса переживаний, например мнений и
желаний, из глубин одного субъекта в глубины другого. Соприсутствие по сути
уже очевидно в сонастроенности и в сопонимании. Событие в речи "выраженно"
разделяется, т.е. оно уже есть, неразделенное только как не схваченное и
присвоенное.
Всякая речь о..., в своем проговоренном сообщающая, имеет вместе с тем
характер самовыговаривания.