Скрытием неопределенности задета однако и достоверность. Так
скрадывается особеннейшая черта возможности смерти: верная и притом
неопределенная, т.е. каждый момент возможная.
Полная интерпретация обыденной речи людей о смерти и ее способе
вступать в присутствие навела на черты достоверности и неопределенности.
Полное экзистенциально-онтологическое понятие смерти дает теперь очертить
себя в следующих определениях: смерть как конец присутствия есть наиболее
своя, безотносительная, достоверная и в качестве таковой
неопределенная, не-обходимая возможность присутствия. Как
конец присутствия смерть есть в бытии этого сущего к своему концу.
Очерчивание экзистенциальной структуры бытия к концу служит разработке
такого способа бытия присутствия, в каком оно как присутствие способно быть
целым. Что уже и обыденное присутствие есть тоже к своему концу, т.е.
постоянно, хоть и "бегло", разбирается со своей смертью, показывает, что
этот конец, замыкающий и обусловливающий собою целость, не есть нечто, к
чему присутствие приходит лишь напоследок при своем уходе из жизни. В
присутствие как сущее к своему концу всегда уже втянуто то крайнее еще-не
его самого, до которого располагаются все другие. Потому формальное
заключение от еще-не присутствия, да еще онтологически неадекватно
интерпретированного как недостача, к его неполноте неверна. Феномен еще-не,
выведенный из вперед-себя, подобно структуре заботы вообще, настолько не
довод против возможности экзистентного бытия-целым, что это вперед-себя
впервые только и делает возможным такое бытие к концу. - Проблема возможного
бытия-целым сущего, какое мы всегда сами есть, оправданна, если забота как
основоустройство присутствия "взаимосвязана" со смертью как крайней
возможностью этого сущего.
Вопрос остается между тем, довольно ли эта проблема уже и разработана.
Бытие к смерти основано в заботе. Как брошенное бытие-в-мире присутствие
всегда уже вверено своей смерти. Сущее к своей смерти, оно умирает фактично,
причем постоянно, пока не пришло к своему уходу из жизни. Присутствие
умирает фактично, значит вместе с тем, что оно в своем бытии к смерти всегда
уже так или так решилось. Обыденное падающее уклонение от нее есть
несобственное бытие к смерти. Несобственность имеет основанием возможную
собственность (1, 2, 3). Несобственностью отмечен способ быть, в какой
присутствие может вложить себя и чаще всегда вложило, но в какой оно не
обязательно и постоянно должно себя вложить. Поскольку присутствие
экзистирует, оно определяется как сущее, какое оно есть, всегда из
возможности, какая оно само есть и какую понимает.
Способно ли присутствие его наиболее свою, безотносительную и
не-обходимую, достоверную и как таковую неопределенную
возможность также собственно и понимать, т.е. держаться в собственном бытии
к своему концу? Пока это собственное бытие к смерти не выявлено и не
определено онтологически, на экзистенциальной интерпретации бытия к концу
лежит существенный изъян.
Собственное бытие к смерти означает экзистентную возможность
присутствия. Эта онтическая бытийная способность должна быть опять же
возможна онтологически. В чем экзистенциальные условия этой возможности? Как
сделать ее саму доступной?
53. Экзистенциальный
набросок собственного бытия к смерти
Фактично присутствие ближайшим образом и большей частью держится в
несобственном бытии к смерти. Как можно "объективно" характеризовать
собственное бытие к смерти, если присутствие в конечном счете никогда не
вступает в отношение к своему концу или если это собственное бытие по своему
смыслу должно оставаться тайной для других? Не фантастическое ли предприятие
набросок экзистенциальной возможности столь проблематичной экзистентной
способности быть? Что нужно, чтобы такой набросок вышел за рамки просто
сочиненной, произвольной конструкции? Предлагает ли само присутствие
ориентиры для этого наброска? Удастся ли вывести основания его феноменальной
правомерности из самого присутствия? Может ли поставленная теперь
онтологическая задача взять от предыдущего анализа присутствия наметки,
которые введут ее замысел в надежную колею?
Было фиксировано экзистенциальное понятие смерти и тем самым то, к чему
должно уметь отнестись собственное бытие к концу. Далее было характеризовано
несобственное бытие к смерти и тем воспретительно размечено, каким
собственное бытие к смерти не может быть. С этими позитивными и
воспретительными ориентирами должен дать набросать себя экзистенциальный
строй собственного бытия к смерти.