е. экзистентно наверстана фактичная "поступательность"
решения?
Пока экзистенциальная интерпретация не забывает, что заданное ей темой
сущее имеет бытийный род присутствия и не поддается сцеплению из наличных
кусков в нечто наличное, ее шаги всецело должны руководиться идеей
экзистенции. Для вопроса о возможной взаимосвязи между заступанием и
решимостью это означает не менее как требование спроецировать данные
экзистенциальные феномены налагающее экзистенциально-онтологическое значение
"граничных ситуаций Философская тенденция "Психологии мировоззрений"
оказывается полностью упущена, если ее "применяют" только как справочную
работу по "типам мировоззрений", прорисованные в них
экзистентные возможности и экзистенциально "продумать" последние "до конца".
Тем самым разработка заступающей решимости как экзистентно возможной
собственной способности-быть-целым теряет характер какой-то произвольной
конструкции. Она становится интерпретирующим высвобождением присутствия для
предельных возможностей его экзистенции.
Этим шагом экзистенциальная интерпретация заявляет вместе с тем о самом
своем в характере ее метода. До сих пор -- за исключением необходимых
замечаний по обстоятельствам -- специальные методические выяснения
отставлялись в сторону. Надо было сперва просто "выйти" на феномены. До
высвобождения бытийного смысла сущею, развернутого в его феноменальном
основосоставе, ход разыскания требует остановки, не для целей "отдыха", но
чтобы сообщить разысканию заостренный импульс.
Аутентичный метод основывается в адекватном предобзоре основоустройства
размыкаемого "предмета", соотв. предметной "области. Аутентичное осмысление
метода -- которое надо хорошо отличать от пустых технических выкладок --
попутно проясняет поэтому способ бытия тематического сущего.*
Прояснение методических возможностей, требований и границ экзистенциальной
аналитики вообще впервые обеспечит ее основоположному шагу, обнажению
бытийного смысла заботы, необходимую прозрачность. Интерпретация
онтологического смысла заботы однако должна проводиться на основе полной и
постоянной феноменологической актуализации ранее установленного
экзистенциального устройства присутствия.
Присутствие онтологически принципиально отлично от всего наличного и
реального. Его "состав" имеет свое основание не в субстанциальности
субстанции, но в "самостоянии" экзистирующей самости, бытие которой было
осмыслено как забота. Включенный в заботу феномен самости требует исходного
и собственного экзистенциального очерчивания в сопоставлении с
подготовительным выявлением несобственной человеко-самости. Попутно этому
идет фиксация возможных онтологических вопросов, какие вообще надо направить
на "самость", раз уж она и не субстанция и не субъект.
Феномен заботы, таким образом впервые достаточно уясненный, Мы
опрашиваем потом на его онтологический смысл. Определение этого смысла
становится высвобождением временности. Такой показ не
ведет в побочные, обособленные сферы присутствия, но осмысливает лишь общий
феноменальный состав экзистенциального основоустройства присутствия в
последних основаниях своей ему онтологической понятливости.
Феноменологически исходно временность проступает в собственном целом бытии
присутствия, в феномене заступающей решимости. Если временность исходно дает
здесь о себе знать, то временность заступающей решимости есть
предположительно отличительный модус ее самой. Временность может себя в
различных возможностях и разным способом временить. Основовозможности
экзистенции, собственность и несобственность присутствия, онтологически
укоренены в возможных временениях временности.
Если уже онтологический характер своего бытия присутствию при
господстве падающей бытийной понятности (бытие как наличность) недоступен,
то тем более, исходные основания этого бытия.