Чтобы тематизация наличного, научный набросок природы, стали возможны,
присутствие должно трансцендировать тематизированное сущее. Трансценденция
не состоит в объективации, но последняя предполагает осуществление первой.
Если, однако, тематизация внутримирно наличного есть
переключение усматривающе раскрывающего озабочения, то уже в основе
"практического" бытия при подручном должна лежать трансценденция.
Если далее тематизация модифицирует и артикулирует бытийную
понятливость, то тематизируюшее сущее, присутствие, насколько оно
экзистирует, должно нечто подобное бытию уже понимать. Понимание бытия может
оставаться нейтральным. Подручность и наличность тогда еще не различены и
тем менее осмыслены онтологически. Но чтобы присутствие могло уметь
обращаться с взаимосвязью средств, оно должно, пусть нетематически, понимать
нечто подобное имению-дела: ему должен быть разомкнут мир. Он разомкнут с
фактичной экзистенцией присутствия, раз уж это сущее по сути экзистирует как
бытие-в-мире. И если, наконец, бытие присутствия основано во временности, то
последняя должна делать возможными бытие-в-мире и с ним трансцснденцию
присутствия, которая несет на себе озаботившееся, будь то теоретическое или
практическое бытие при внутримирном сущем.
в) Временно проблема трансценденции мира.
Заключенное в усматривающем озабочении понимание некой целости
имения-дела, основано в предыдущем понимании отношений с-тем-чтобы,
для-чего, для-этого, ради-чего. Взаимосвязь этих отношений была
ранее выявлена как значимость. Ее единство составляет
то, что мы называем миром. Поднимается вопрос: как нечто подобное миру, в
его единстве с присутствием онтологически возможно? Каким способом должен
быть мир, чтобы присутствие могло экзистировать как бытие-в-мире?
Присутствие экзистирует ради способности самого себя быть. Экзистируя
оно брошено, и как брошенное, вручено сущему, в котором нуждается, с тем
чтобы уметь быть как оно есть, а именно ради самости себя. Насколько
присутствие фактично экзистирует, оно понимает в этой взаимосвязи между ради
самости себя и всегдашним с-тем-чтобы. В-чем экзистирующее присутствие себя
понимает, есть с его фактичной экзистенцией "вот". Это в-чем первичного
понимания имеет бытийный способ присутствия. Последнее есть экзистируя свой
мир.
Бытие присутствия мы определили как заботу. Ее онтологический смысл
временность. Было показано, что -- и как -- последняя
конституирует разомкнутость присутствующего вот. В разомкнутости вот
соразомкнут мир. Единство значимости, т.е. онтологическое устройство мира,
должно тогда равным образом основываться во временности.
Экзистенциально-временное условие возможности мира лежит в том, что
временность как экстатичное единство имеет нечто подобное горизонту. Экстазы
суть не просто прорывы к... Скорее к экстазу принадлежит "куда'' прорыва.
Это куда экстаза мы называем горизонтной
схемой. Экстатичный горизонт в каждом из трех экстазов разный. Схема, в
которой присутствие, наступая, собственно или несобственно, настает для
себя, есть ради себя. Схему, в которой присутствие разомкнуто в расположении
себе самому как брошенное, мы схватываем как перед-чем брошенности, соотв.
как на-что оставленности. Эта схема знаменует горизонтную структуру
бывшести. Экзистируя ради себя в оставленности на само себя как брошенное,
присутствие как бытие при... вместе с тем актуализирующе. Горизонтная схема
настоящего определяется через с-тем-чтобы.
Единство горизонтных схем настающего, бывшести и актуальности основано
в экстатичном единстве временности. Горизонт целой временности определяет
то, на-что фактично экзистирующее присутствие сущностно разомкнуто. С
фактичным присутствием всякий раз в горизонте настающего набросана какая-то
способность быть, в горизонте бывшести разомкнуто "уже-бытие", а в горизонте
актуальности раскрыто озаботившее. Горизонтное единство схем экстазов делает
возможной исходную взаимосвязь между с-тем-чтобы-отношениями и ради-чего.
Здесь лежит: на основе горизонтного устройства экстатичного единства
временности к сущему, которое всегда есть свое вот, принадлежит нечто
подобное разомкнутому миру.
Как актуальность в единстве временения временности возникает из
настающего и бывшести, так равноисходно с горизонтами настающего и бывшести
временит горизонт актуальности. Поскольку временит присутствие, есть также и
мир. Временя в аспекте своего бытия как временность, присутствие на основе
ее экстатично-горизонтного устройства есть по существу "в мире". Мир ни
наличен, ни подручен, но временит во временности.