Тем не менее можно
отважиться на набросок онтологического генезиса историографии как науки из
историчности присутствия. Он послужит подготовкой к проводимому в дальнейшем
прояснению задачи историографической деструкции истории
философии.
76. Экзистенциальное
происхождение историографии из историчности присутствия.
Что историография подобно всякой науке как способ бытия присутствия
фактична и всегда "зависима" от "господствующего мировоззрения", не
нуждается в выяснении. Сверх этого факта однако необходимо спросить об
онтологической возможности возникновения наук из бытийного устройства
присутствия. Это возникновение еще малопрозрачно. В данной взаимосвязи
анализ призван контурно обозначить экзистенциальный источник историографии
лишь в той мере, в какой через это еще отчетливее выйдет на свет
историчность присутствия и ее укорененность во временности.
Если бытие присутствия в принципе исторично, то очевидно всякая
фактичная наука останется привязана к этому событию. Историография однако
каким-то своим и преимущественным образом имеет предпосылкой историчность
присутствия.
Это вроде можно ближайшим образом прояснить через указание на то, что
историография как наука об истории присутствия должна иметь "предпосылкой"
исходно историчное сущее в качестве своего возможного "объекта". Но история
ведь должна не просто быть, чтобы историографический предмет стал доступен,
и историографическое познание исторично не просто как событийное поведение
присутствия, но историографическое размыкание истории само по себе, ведется
ли оно фактически или нет, по своей онтологической структуре укоренено в
историчности присутствия. Эту взаимосвязь подразумевает речь об
экзистенциальном происхождении историографии из историчности
присутствия. Прояснить его значит методически: онтологически набросать идею
историографии из историчности присутствия. Напротив, дело не идет о том
чтобы "абстрагировать" понятие историографии из фактичного на сегодня
научного производства или подогнать ее понятие под него. Ибо где гарантия,
принципиально говоря, что эти фактичные приемы действительно репрезентируют
историографию в ее исходных и собственных возможностях? И даже если это так,
от всякого решения о чем мы воздерживаемся, то ведь все равно понятие можно
было бы "извлечь" из факта лишь по путеводной нити уже понятой идеи
историографии. Но и наоборот, экзистенциальную идею историографии не
возвысит до более высокой правоты, если историк подтвердит соответствие ей
своего фактичного образа действий. Не станет она и "ложной" оттого, что он
такое оспорит.
В идее историографии как науки лежит, что раскрытие историчного сущего
взято ею как особая задача. Всякая наука конституируется первично через
тематизацию. Что донаучно известно присутствию как разомкнутому
бытию-в-мире, проецируется на его специфическое бытие. Этим наброском
ограничивается регион сущего. Подходы к нему получают свою методическую
"директиву", структура толковательных концепций приобретает свою разметку.
Если, оставляя вопрос о возможности "современной истории", мы отведем
историографии задачу размыкания "прошлого", то историографическая
тематизация истории возможна лишь когда "прошлое" уже как-то разомкнуто
вообще. Еще вполне отвлекаясь от того, доступны ли достаточные источники для
историографического представления прошлого, для историографического
возвращения в него должен все-таки вообще быть открыт к нему путь. Что
подобное имеет место и как это становится возможно, никоим образом не лежит
на свету.
Поскольку однако бытие присутствия исторично, т.е. открыто в своей
бывшести на основе экстатично-горизонтной временности, дорога для
осуществимой в экзистенции тематизации "прошедшего" вообще свободна. И коль
скоро присутствие и только оно исходно исторично, все подаваемое
историографической тематизацией как возможный предмет исследования должно
иметь бытийный род сбывшегося присутствия. С фактичным присутствием как
бытием-в-мире есть всякий раз и миро-история. Если первого же нет, то и мир
тоже присутствовавшим был. Этому не противоречит, что прежнее
внутримирно подручное тем не менее еще не уходит и как
непрошедшее присутствовавшего мира "историографически" обнаружимо для некой
современности.
Еще наличные остатки, памятники, сообщения суть возможный "материал"
для конкретного раскрытия былого присутствия. Историографическим материалом
подобное может стать лишь поскольку оно по своему особому способу быть имеет
миро-исторический характер.