Не впадает ли, однако, такое предприятие в очевидный круг? Прежде
должны определить сущее в его бытии и на этом основании хотим потом только
ставить вопрос о бытии, что это иное, как не хождение по кругу? Не
"предпослано" ли тут уже разработке вопроса то, что еще только должен дать
ответ на этот вопрос? Формальные упреки, подобные всегда легко выставляемой
в сфере исследования начал аргументации от "круга в доказательстве", при
выверке конкретных путей исследования всегда стерильны. Для понятности дела
они ничего не приносят и мешают прорыву в поле разыскания.
Но фактически в означенной постановке вопроса вообще нет никакого
круга. Сущее можно определить в его бытии без того чтобы при этом уже
имелась эксплицитная концепция смысла бытия. Не будь это так, до сей поры не
могло бы быть еще никакого онтологического познания, чей
фактичный состав никто ведь не станет отрицать. ''Бытие" во всех прежних
онтологиях правда "предпосылается", но не как доступное понятие, -- не как
то, в качестве чего оно искомое. "Предпосылание" бытия имеет характер
предшествующего принятия бытия во внимание, а именно так, что во внимании к
нему предданное сущее предваряюще артикулируется в своем бытии. Это ведущее
имение бытия в виду вырастает из средней бытийной понятливости, в которой мы
всегда уже движемся и которая в конечном счете* принадлежит к
сущностному устройству самого присутствия. Такое "предполагание" не имеет
ничего общего с постулированием первопринципа, из которого дедуктивно
выводится последовательность тезисов. "Круг в доказательстве" при постановке
вопроса о смысле бытия вообще невозможен, ибо при ответе на вопрос речь идет
не о выводящем обосновании, но о выявляющем высвечивании основания.
Не "круг в доказательстве" лежит в вопросе о смысле бытия, но, пожалуй,
странная ''назад - или вперед-отнесенность" спрошенного (бытия) к
спрашиванию как бытийному модусу сущего. Коренная задетость спрашивания его
спрошенным принадлежит к самому своему смыслу бытийного вопроса. Но это
значит лишь: сущее характера присутствия само имеет к вопросу о бытии некое
~ возможно даже исключительное - отношение. А тем самым не выявлено ли уже
определенное сущее в его бытийном преимуществе и задано** образцовое сущее,
должное служить первично опрашиваемым в вопросе о бытии? Предыдущим разбором
ни преимущество присутствия не выявлено, ни о его возможной или даже
необходимой функции как первично подлежащего опросу не решено. Но, пожалуй,
нечто вроде преимущества присутствия себя заявило.
3. Онтологическое
преимущество вопроса о бытии
Характеристика бытийного вопроса по путеводной нити формальной
структуры вопроса как такового показала этот вопрос как своеобразный, а
именно тем, что его разработка и особенно решение требует ряда
фундаментальных рассмотрении. Отличительность бытийного вопроса вполне
выйдет на свет, однако, только тогда, когда он будет удовлетворительно
очерчен в плане его функции, его цели и его мотивов.
Пока необходимость возобновления вопроса была мотивирована во-первых,
из достопочтенности его истока, но прежде всего из
отсутствия определенного ответа, даже неимения удовлетворительной постановки
вопроса вообще. Могут, однако, потребовать узнать, чему призван служить этот
вопрос. Он остается лишь, или вообще оказывается, только занятием
свободнопаряшей спекуляции об обобщеннейших обобщенностях -- или это
принципиальнейший и конкретнейший вопрос вместе.
Бытие есть всякий раз бытие сущего. Вселенная сущего может по своим
разным сферам стать полем высвечивания и очерчивания определенных предметных
областей. Последние, напр. история, природа, пространство, жизнь,
присутствие, язык и т.п. со своей стороны позволяют в соответствующих
научных разысканиях тематизировать себя в предметы. Научное исследование
проводит выделение и первую фиксацию предметных областей наивно и вчерне.
Разработка области в ее основоструктурах известным образом уже достигнута
донаучным опытом и толкованием круга бытия, в котором очерчена сама
предметная область. Возникшие так "основопонятия" оказываются ближайшим
образом путеводными нитями для первого конкретного размыкания области. Лежит
или нет весомость исследования всегда именно в этой позитивности, его
собственный прогресс заключается не столько в накоплении результатов и
сбережении таковых в "учебниках", сколько в спрашивании об основоустройстве
той или иной области, большей частью вынужденно реагирующем на такое
нарастающее познание предметов.
Собственное "движение" наук развертывается в более или менее
радикальной и прозрачной для себя самой ревизии основопонятий.