Этим открытием Аристотель при
всей зависимости от платоновской постановки онтологического вопроса перенес
проблему бытия на принципиально новую базу. Темноту этих категориальных
взаимосвязей он конечно тоже не осветил. Средневековая онтология многосложно
обсуждала эту проблему прежде всего в томистском и скотистском
схоластических направлениях без того чтобы прийти к принципиальной ясности.
И когда, наконец, Гегель определяет "бытие" как "неопределенное
непосредственное" и кладет это определение в основу всех дальнейших
категориальных экспликаций своей "логики", то он держится той же
направленности взгляда, что античная онтология, разве что упускает из рук
уже поставленную Аристотелем проблему единства бытия в противоположность
многообразию содержательных "категорий". Когда соответственно говорят:
"бытие" есть наиболее общее понятие, то это не может значить, что оно самое
ясное и не требует никакого дальнейшего разбора. Понятие бытия скорее самое
темное.
2) Понятие "бытие" неопределимо. Это выводили из его высшей
всеобщности. И по праву ~ если definitio fit per genus proxi-mum et
differentiam specificam. "Бытие" действительно нельзя понимать как сущее;
enti non additur aliqua natura: "бытие" не может прийти к определенности
путем приписывания ему сущего. Бытие дефиниторно невыводимо из высших
понятий и непредставимо через низшие. Но следует ли отсюда, что "бытие" уже
не может представлять никакой проблемы? Вовсе ничуть; заключить можно
только: "бытие" не есть нечто наподобие сущего *. Потому
оправданный в известных границах способ определения сущего - "дефиниция"
традиционной логики, сама имеющая свои основания в античной онтологии, - к
бытию неприменим. Неопределимость бытия не увольняет от вопроса о его
смысле, но прямо к таковому понуждает.
3) Бытие есть само собой разумеющееся понятие. Во всяком познании,
высказывании, во всяком отношении к сущему, во всяком
к-себе-самому-отношении делается употребление из "бытия", причем это
выражение "безо всяких" понятно. Каждый понимает: "небо было синее"; "я буду
рад" и т.п. Однако эта средняя понятность лишь демонстрирует непонятность.
Она делает очевидным, что во всяком отношении и бытии к сущему как сущему a
priori лежит загадка. Что мы всегда уже живем в некой бытийной понятливости
и смысл бытия вместе с тем окутан тьмой, доказывает принципиальную
необходимость возобновления вопроса о смысле "бытия".
Апелляция к самопонятности в круге философских основопонятий, тем более
в отношении понятия "бытие" есть сомнительный образ действий, коль скоро
"само собой разумеющееся" и только оно, "тайные суждения обыденного разума"
(Кант), призвано стать и остаться специальной темой аналитики ("делом
философов").
Разбор предрассудков, однако сделал вместе с тем ясным, что не только
ответа на вопрос о бытии недостает, но даже сам вопрос темен и ненаправлен.
Возобновить бытийный вопрос значит поэтому: удовлетворительно разработать
сперва хотя бы постановку вопроса.
2. Формальная структура
вопроса о бытии
Вопрос о смысле бытия должен быть поставлен. Если он фундаментальный
вопрос, тем более главный, то нуждается в адекватной прозрачности. Потому
надо кратко разобрать, что вообще принадлежит к любому вопросу, чтобы отсюда
суметь увидеть бытийный вопрос как исключительный.
Всякое спрашивание есть искание. Всякое искание имеет заранее свою
направленность от искомого. Спрашивание есть познающее искание сущего в
факте и такости его бытия. Познающее искание может стать "разысканием" как
выявляющим определением того, о чем стоит вопрос. Спрашивание как
спрашивание о... имеет свое спрошенное. Всякое спрашивание о... есть тем или
иным образом допрашивание у... К спрашиванию принадлежит кроме спрошенного
опрашиваемое. В исследующем, т.е. специфически теоретическом вопросе
спрашиваемое должно быть определено и доведено до понятия. В спрашиваемом
лежит, тогда как собственно выведываемое выспрашиваемое, то, на чем
спрашивание приходит к цели. Спрашивание само как поведение сущего,
спрашивающего, имеет свой особый характер бытия. Спрашивание может вестись
как "просто-так-расспрашивание" или как эксплицитная постановка вопроса.
Особенность последней лежит в том, что спрашивание прежде само себе
становится прозрачно по всем названным конститутивным чертам вопроса.
О смысле бытия вопрос должен быть поставлен. Тем самым мы стоим перед
необходимостью разобрать бытийный вопрос в аспекте приведенных структурных
моментов.
Как искание спрашивание нуждается в опережающем водительстве от
искомого.