Остается спросить: по какому праву мы
вообще берем высказывание как модус толкования? Если оно нечто подобное, в
нем должны возвратиться сущностные структуры толкования. Показывание при
высказывании происходит на основе уже разомкнутого в понимании соотв.
открытого усмотрением. Высказывание не свободнопарящее поведение, способное
от себя самого раскрывать первично сущее вообще, но оно держится всегда уже
на базисе бытия-в-мире. Что выше было показано относительно миропознания,
не менее верно о высказывании.
Оно требует предвзятия чего-то разомкнутого вообще, что оно покажет способом
определения. В определяющей установке лежит, далее, уже направленная
ориентация на имеющее-быть-высказанным. То, в видах чего берется на прицел
предданное сущее, принимает на себя в акте определения функцию
определяющего. Высказывание требует предусмотрения, в котором выделяемый и
приписываемый предикат как бы расшатывается в своей невыраженной
заключенности в самом сущем. К высказыванию как определяющему сообщению
принадлежит всякий раз значимая артикуляция показываемого, оно движется
внутри определенной концептуальности: молоток тяжел, тяжесть присуща
молотку, молоток имеет свойство тяжести. Предрешение, всегда тоже лежащее в
высказывании, остается большей частью незаметным, потому что язык всякий раз
уже таит в себе оформленную концептуальность. Высказывание необходимо имеет,
как толкование вообще экзистенциальные основания в предвзятии,
предусмотрении и предрешении.
В каком плане однако оно становится производным модусом толкования? Что
в нем модифицировалось? Мы можем показать эту модификацию, держась граничных
случаев высказывания, которые в логике функционируют как нормальные случаи и
как примеры "простейших" феноменов высказывания. Что логика делает своей
темой с категориальным суждением, напр. "молоток тяжел", то до всякого
анализа она "логически" всегда уже и поняла. Невзначай как "смысл"
предложения уже предположено: вещь молоток имеет свойство тяжести. В
озаботившемся усмотрении подобных высказываний "ближайшим образом" нет. Зато
у него есть свои специфические способы толкования, которые по отношению к
названному "теоретическому суждению" могут звучать: "молоток слишком
тяжелый", или скорее даже: "слишком тяжелый", "другой молоток!" Исконный акт
толкования лежит не в теоретическом высказывающем предложении, но в
усматривающе-озаботившемся отодвигании соотв. замене неподходящего
инструмента, "не тратя лишних слов". Из отсутствия слов нельзя заключать об
отсутствии толкования. С другой стороны, усматривающе выговоренное
толкование не обязательно есть уже высказывание в смысле нашей дефиниции.
Через какие экзистенциально-онтологические модификации из усматривающего
толкования возникает высказывание?*
Фиксируемое в предвзятии сущее, напр. молоток, сначала подручно как
средство. Если это сущее становится "предметом"
высказывания, то с установкой на высказывание заранее происходит
переключение в предвзятии. Подручное с-чем имения-дела, орудования,
превращается в "о-чем " показывающего высказывания.
Предусмотрение нацелено на наличное в подручном. Через всматривание и для
него подручное заслоняется как подручное. Внутри этого открытия наличности,
закрывающего подручность, встречающее наличное определяется в его
таком-то-наличном-бытии. Теперь лишь открывается доступ к чему-то наподобие
свойств. Что, в качестве которого подручное
определяется высказыванием, почерпается из наличного как такового.
Как-структура толкования испытала модификацию. "Как" в его функции освоения
понятого уже не прощупывает целость имения-дела. Оно в плане его
возможностей артикулировать связи отсылания отрезано от значимости как
конституирующей мироокружность. "Как" оттесняется в равномерную плоскость
лишь наличного. Оно опускается до структуры определяющего
лишь-давания-увидеть все наличное. Эта нивелировка исходного "как"
усматривающего толкования до как определения наличности есть привилегия
высказывания. Лишь так оно получает возможность чистого наблюдающего
выявления.
Таким образом высказывание не может отрицать своего онтологического
происхождения из понимающего толкования. Исконное "как" усматривающе
понимающего толкования
(а№-¤-L-) мы называем
экзистенциально-герменевтическим "как" в отличие от апофантического "как"
высказывания
Между толкованием еще совершенно спрятанным в озаботившемся понимании и
крайним противоположным случаем теоретического высказывания о наличном
имеются многообразные промежуточные ступени.