Прежняя
постановка вопроса была именно ложной, да и невозможной, но она не
единственная. Так что впредь нет никакой настоящей философии, которая не
была бы историчной. Разделение между систематической философией и
историографическим представлением по сути неправо" (с.251). "Возможность
стать практической есть конечно же собственное основание правоты всякой
науки. Но математическая практика не исключительна. Практическая
направленность нашей позиции педагогическая, в широчайшем и глубочайшем
смысле слова. Она душа всякой истинной философии и правда Платона и
Аристотеля" (с.42 ел.). "Вы знаете что я думаю о возможности этики как
науки. Тем не менее всегда можно сделать что-то лучше. Для кого собственно
такие книги? Регистрации регистрации' Единственно заслуживает внимания
стремление прийти от физики к этике" (с,73). "Когда философию понимают как
проявление жизни, не как отхаркивание беспочвенной мысли, оказавшейся без
почвы потому что взгляд отклоняется от почвы сознания, то задача насколько
скудна по результату, настолько запутана и мучительна в его достижении.
Свобода от предрассудков тут предпосылка, и уже этого трудно добиться"
(с.250).
Что Йорк сам вышел на путь к тому, чтобы в противоположность
онтическому (окулярному) категориально взять в охват историческим и
возвысить "жизнь" до адекватного научного понимания, становится ясно из его
указания на род трудности подобных разысканий: эстетически-механистический
образ мысли "легче находит словесное выражение, при широком происхождении
слов из окулярности понятное, чем анализ, возвращающийся за поверхность
разглядывания... Что, наоборот, внедряется в самое основание жизненности,
ускользает от экзотерического изображения, отчего вся
терминология тут не общепонятна, символична и неизбежна. Из особенного рода
философского мышления следует особенность его языкового выражения" (с.70
ел.). "Но Вам известно мое пристрастие к парадоксам, оправдываемое мною тем,
что парадоксия есть признак истинности, что communis opinio заведомо нигде
не попадает в истину, как стихийный осадок обобщающего полупонимания, в
отношении к истине наподобие серных паров, оставляемых молнией. Истина
никогда не стихия. Государственно-педагогической задачей мог бы быть подрыв
стихийного общественного мнения и какое только возможно поощрение
образованием индивидуальности взгляда и воззрения. Тогда вместо так
называемой общественной совести -- этого радикального отчуждения -- снова
вошла бы в силу индивидуальная совесть, т.е. совесть" (с.249 ел.).
Этот интерес, понять историчность, ставит себя перед задачей разработки
"родового различия между онтическим и историческим". Тем самым утверждена
фундаментальная цель "философии жизни". И все же постановка вопроса
нуждается в принципиальной радикализации. Как иначе охватить и
"категориально" осмыслить историчность в ее отличии от онтического, если не
через то, что "онтическое" равно как "историческое" приводятся к более
исходному единству в аспекте возможной сравнимости и различимости? Это
возможно только если просыпается догадка:
1) вопрос об вторичности есть онтологический вопрос о бытийном
устройстве вторического сущего;
2) вопрос об онтическом есть онтологический вопрос о бытийном
устройстве неприсутствиеразмерного сущего, наличного в широчайшем смысле;
3) онтическое есть лишь одна из областей сущего. Идея бытия охватывает
"онтическое" "историческое". Она есть то, что должно поддаваться "родовой
афференциации".
Не случайно Йорк называет неисторичное сущее просто онтическим. Это
всего лишь отсвет несломленного господства традиционной онтологии, которая,
происходя из античной постановки вопроса о бытии, удерживает онтологическую
проблематику принципиальной суженности. Проблема разницы между онтическим и
историческим может быть разработана как исследовательская проблема только
если она прежде обеспечила себе путеводную нить
фундаментально-онтологическим прояснением вопроса о смысле бытия
вообще. Так делается ясно, в каком
смысле подготовительная экзистенциально-временная аналитика присутствия
имеет решимость чтить дух графа Йорка, чтобы служить труду Дильтея.
Шестая глава
Временность и внутривременность как источник
расхожей концепции времени
78. Неполнота
предыдущего временного анализа присутствия.
В доказательство того, что - и как - временность конституирует бытие
присутствия, было показано: историчность как бытийное устройство экзистенции
есть "в основе" временность.