Конечно, лишь пока присутствие,
т.е. онтическая возможность бытийной понятности, есть, бытие "имеет место".
Если присутствие не экзистирует, то "нет" также "независимости" и "нет"
также "по-себе". Подобное тогда ни понимаемо ни непонимаемо. Тогда
внутримирное сущее тоже и не может быть раскрыто и не способно лежать в
потаенности. Тогда нельзя сказать ни что сущее есть ни что оно не
существует. Это теперь, пока есть бытийная понятность и тем самым понимание
наличности, можно конечно сказать, что тогда сущее будет еще и дальше быть.
Отмеченная зависимость бытия, не сущего, от бытийной понятливости, т.е.
зависимость реальности, не реального, от заботы, охранит дальнейшую
аналитику присутствия от некритической, но снова и снова навязывающейся
интерпретации присутствия по путеводной нити идеи реальности. Только
ориентация на онтологически позитивно интерпретированную экзистенциальность
дает гарантию, что в фактичном ходе анализа "сознания", "жизни" в основу
все-таки не будет положен какой-то, пусть индифферентный, смысл реальности.
Что сущее бытийного рода присутствия не может быть осмыслено из
реальности и субстанциальности, мы выразили тезисом: субстанция человека
есть экзистенция. Интерпретация экзистенциальности как заботы и отграничение
последней от реальности не означают однако конца экзистенциальной аналитики,
но лишь помогают четче проступить проблемным узлам в вопросе о бытии и его
возможных модусах и о смысле таких модификаций: лишь когда бытийная
понятность есть, сущее становится доступно как сущее; лишь когда есть сущее
в бытийном роде присутствия, бытийная понятность как сущее возможна.
44. Присутствие,
разомкнутость и истина
Философия издавна ставила истину рядом с бытием.* Первое
открытие бытия сущего Парменидом "отождествляет" бытие с внимающим
пониманием бытия: то ydp аито voeiv естти/ те ка1 ei mi . Аристотель
подчеркивает в своем очерке истории открытия первых ар\а\. что философы до
него, ведомые "самими вещами", были принуждены к
дальнейшему спрашиванию: сюто то лрау^сх o)5o7ioir|oev аитоТс; кси
стоуг|\'аукаоЕ ^reiv. To же обстоятельство он отмечает и словами:
avayKoiCo^evol 5'aKOAouQeiv roic; фа1\'о(л\'ок7 он (Парменид) был принужден
следовать тому, что казало себя само по себе. В другом месте говорится: ил
аитг]
самой "истиной". Аристотель обозначает это исследование как ф1/.оаофеТ\'
лер1 тг]с; a/-ri6Eia(;, "философствование" о "истине", или также
аттофсчукстбоч Tiepi тг|(; ад^бекАс;, выявляющее показывание в виду и в
области "истины". Философия сама определяется как етисттг^г] тк; тч
tt/^Oeiat;, наука "истины". Вместе с тем она однако характеризуется как
етпатгщг!, '\\ 8емре1 то ov \\ о\'\ как наука, которая рассматривает сущее
как сущее, т.е. в аспекте его бытия.
Что означает здесь "исследовать об 'истине'", "наука 'истины'"?
Становится ли в этом исследовании "истина" темой в смысле теории познания
или суждения? Явно нет, ибо "истина" означает то же самое что "вещь", "само
себя кажущее". Что опять же значит тогда выражение "истина", если оно может
употребляться терминологически как "сущее" и "бытие"?
Если однако истина по праву стоит в исходной связи с бытием, то феномен
истины втягивается в орбиту фундаментально-онтологической проблематики. Но
не должен ли тогда этот феномен встретиться уже внутри подготовительного
фундаментального анализа, аналитики присутствия? В какой
онтически-онтологической взаимосвязи стоит "истина" с присутствием и его
онтической определенностью, которую мы именуем бытийной понятливостью?
Поддается ли из нее выявлению основание, почему бытие необходимо сходится с
истиной и она с ним?
От этих вопросов не уйти. Так как бытие действительно "сходится" с
истиной, феномен истины в теме предыдущего анализа уже и стоял, хотя не
специально под этим титулом. Теперь в видах заострения бытийной проблемы
надо отчетливо очертить феномен истины и фиксировать заключенные в нем
проблемы.
При этом не должно просто подытоживаться ранее разобранное. Разыскание
принимает новый оборот.* Анализ пойдет от традиционной концепции
истины и попытается высветить его онтологические основания (а). Из этих
оснований станет виден исходный феномен истины. Отсюда даст показать себя
производность традиционной концепции истины (б). Разыскание сделает ясным,
что к вопросу о "сущности" истины необходимо принадлежит и другой, о способе
существования истины. Вместе с этим пойдет прояснение онтологического смысла
речи о том, что "истина существует", и рода необходимости, с какой "мы
обязаны предполагать", что истина "существует" (в).