То, "из чего" вытекает B, во всяком случае не может быть A, как
законченная, чистая определенность; из определенности вообще ничто не может
"возникнуть", ибо существо ее, как чистой "тождественности", несовместимо с
тем, что мы называем возникновением (или "изменением"). Пользуясь
употребленным нами в гл. I (и подробно обоснованным в "Предмете знания")
обозначением, мы должны сказать, что В возникает не из чистого А как
такового, а из Ax - что, собственно (опять-таки по аналогии со сказанным в
гл. I), означает, что то и другое, и A и B, или, точнее, сама связь A-B
возникает из некого х, причем во временном порядке A предшествует B, так что
В может возникнуть из х только после того, как из него уже возникло А.
Однако "x" есть здесь символ не только просто еще неопознанного,
неизвестного или даже непостижимого для нас, но вместе с тем и непостижимого
в себе, именно трансфинитного существа реальности, поскольку оно
обнаруживается в становлении, есть - мыслимое сверхвременно - именно
потенциальность, сущая мочь. Мы говорили выше, что все сущее есть всегда
нечто большее и иное, чем все, что оно в готовом, законченном виде есть. Это
и обнаруживается воочию в факте становления и возникновения. Этот факт как
бы с самоочевидностью свидетельствует, что все сущее есть и то, что оно еще
не есть.
Но этим полагается твердый предел всякому рациональному детерминизму - и
тем самым всякому рационально-причинному "объяснению". Если все возникающее
"следует" или "вытекает" не из уже бывшего определенного бытия, а из
трансфинитного существа реальности, если оно рождается из темного - и притом
не только для нас, но и в самом себе темного - лона потенциальности, то оно,
правда, возникает не "из себя самого" и не из "ничего", т.е. не без
основания, но вместе с тем оно все же возникает не из "определенного
основания", а именно лишь из трансфинитного существа реальности, из
неопределенной и неопределимой потенциальности. Само собою разумеется, дело
обстоит не так, что во всякое время и при всяких условиях все вообще
мыслимое было бы реально возможно. Безусловно неопределенная, т.е.
бесконечная мочь принадлежит лишь целому как таковому - бытию как
всеобъемлющему всеединству. К существу же всякого частного момента или
частного элемента бытия принадлежит то, что он есть нечто определенное. Ведь
он есть часть именно потому, что он как-либо и в каком-либо отношении
отличается от всего иного и определен этим своим отличием. Поскольку имеет
силу причинная связь между A и B (для простоты мы и здесь оставляем в
стороне всю остальную проблематику этого соотношения, напр., вопрос, в какой
мере вообще мыслимо утверждать зависимость какого-либо явления от только
одной причины), это означает, что явление B вытекает не непосредственно из
безусловно всеобщей и неопределимой потенциальности x, а лишь из
потенциальности, поскольку она специфицирована и тем самым уже частично
определена наличием A. Явление В вытекает как бы из ответвления A всеобщей
потенциальности, и потому из этого ответвления может возникнуть не все
возможное вообще, а именно только B. Из желудя может вырасти только дуб, а
не какое-нибудь другое растение или живое существо вообще. Но так как такое
специфицированное ответвление потенциальности остается все же укорененным в
универсальной потенциальности как таковой - другими словами, так как
реальность, обозначаемая как А, не безусловно и без остатка определена, а
содержит вместе с тем в себе и неопределенность, - то причинная связь отнюдь
не означает здесь, что готовый дуб во всех деталях своего облика и своей
природы уже "предопределен", лежит "преформированным" в желудь. Напротив,
лишь "до известной степени", "в известной мере" (или скорее - в мере,
никогда точно заранее не известной) потенциальность приурочена к наличному,
в готовом виде данному условию, т.е. к определенной причине; всегда здесь
имеется и некий остаток, который остается неопределенным.
Научная мысль, т.е. сознание, направленное на систематически-связное и
максимально полное отвлеченное познавание мира, конечно, в таких случаях
руководится регулятивным принципом, что каждое явление в конечном итоге
может быть без остатка объяснено через учет всех других привходящих его
условий, каждое из которых есть нечто сполна определенное. Этот постулат и
правомерен, и необходим для научной мысли; как известно, именно он есть
движущая сила ее прогресса. Но философское размышление не должно давать
сбивать себя этим с истинного пути.