Этот элемент гармонии придает прекрасному
некую внутреннюю законченность, некое спокойное самодовление и, тем самым,
некую внутреннюю абсолютную ценность. В силу этого момента - который, как
уже указано, безусловно необходим во всяком художественном произведении,
т.е. во всем прекрасном, что творится человеком именно с замыслом произвести
впечатление прекрасного, - "прекрасное" как бы изъемлется из состава
предметного мира (в котором нет самодовлеющей части, нет ничего законченного
в себе, а все есть фрагмент, черпающий свою полноту из своей связи со всем
другим, из своей зависимости от другого) и становится само в себе,
независимо от всего остального, выразителем некого последнего, глубочайшего,
всепронизывающего исконного единства бытия. В этом смысле адекватно
описывает красоту (воплощенную в прекрасном женском образе) Пушкин:
Все в ней гармония, все диво,
Все выше мира и страстей.
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своейcvi.
Оба указанных момента вместе взятые изъемлют прекрасное из предметного
мира, освобождают его, с одной стороны, от того характера частичности,
неполноты, незавершенности и несовершенства, который присущ всему частному в
составе предметного мира, и, с другой стороны, от характера грубой, слепой,
внутренне неосмысленной фактичности, с какой нам дано предметное бытие.
"Прекрасное" становится выразителем самодовлеющей ценности,
самообоснованности бытия, его собственной внутренней значительности и в этом
смысле "духовности" (ср. выше гл. VII). Имманентное существо красотою
состоит в том, что в ней мы непосредственно-наглядно воспринимаем и
испытываем в самом наружном облаке бытия его абсолютную ценность, его
осмысленность и внутреннюю обоснованность. Поэтому прекрасное есть
непроблематичное, безвопросное бытие; вопрос "почему" или "зачем", т.е. "на
каком основании?" (беря понятие основания во всей его глубине), неуместен
там, где внутренняя "обоснованность" имманентно раскрывается в самом
явлении, уже заключена в нем самом.
Лишь другим выражением того же самого будет, если мы скажем, что
прекрасное выразительно. Все испытываемое как прекрасное не есть просто
грубый, слепой факт, который не дает нам ничего, кроме себя самого, и,
непросветленный никакой высшей разумной необходимостью, никакой внутренней
понятностью и осмысленностью, просто насильно и как бы нагло и неправомерно
навязывается нам, требует от нас своего признания, не обладая сам никакой
внутренней убедительностью и авторитетностью. Прекрасное есть, напротив, то,
что "чарует", внутренне "пленяет" нас, что получает от нас признание в силу
своей внутренней убедительности и осмысленности. В лице прекрасного мы
внутренне примирены с бытием, потому что оно раскрывает нам, имманентно неся
в самом себе, последнюю глубину, последнее, внутреннее самоочевидное,
"прозрачное" для нас основание бытия.
Если мы теперь спросим себя: что, собственно, выражает прекрасное, что
оно нам открывает, о чем оно нам говорит, то существенно для природы
прекрасного, что это "что" не может быть выражено ни в каком понятии.
Эстетически восприимчивый и умеющий дать себе отчет в эстетическом опыте
читатель избавит нас от необходимости опровергать нелепое, противоречащее
самому существу эстетического опыта мнение, будто прекрасное (напр., в
художественном произведении) выражает какую-нибудь выразимую в понятиях
отвлеченную мысль, имеет какое-нибудь прозаически-словесно выразимое
"содержание" (независимое, как таковое, от его художественной формы), дает
нам какой-либо практически-полезный "принцип" или какое-нибудь
"нравоучение". Напротив, то, что выражает прекрасное, есть просто сама
реальность в ее отвлеченно-невыразимой конкретности - в ее сущностной
непостижимости. Пережить реальность эстетически - хотя бы в малейшем частном
ее проявлении - значит именно иметь живой, наглядно-убедительный опыт ее
непостижимости - ее совпадения с непостижимым. То, на что мы в течение всего
нашего исследования пытаемся навести внимание читателя путем трудных и
сложных отвлеченных соображений, - непостижимость реальности как таковой или
- повторим это еще раз - совпадение самих понятий конкретной живой
реальности и "непостижимого", - это дано с полной непосредственностью в
любом эстетическом опыте, который как таковой погружает нас в стихию
непостижимого, дает нам дышать его атмосферой, заставляет восчувствовать всю
его значительность, его совпадение с подлинной конкретной полнотой
реальности.