е. закономерной последовательности во времени, или
закономерной единовременной смежности, или, наконец, в той необходимой
связи, которую мы называем "логической". Что касается прежде всего связей
реальных (логически, через анализ самих содержаний недоказуемых связей в
пространстве и времени), то на всех них распространимы итоги, к которым
пришел Юм в своем неопровержимом анализе причинной связиxxvi. Опыт дает нам
знание только единичных случаев, которые в лучшем случае могут быть лишь
частыми и повторяющимися: но по самому существу дела никакой опыт не может
нам дать знания о всеобщей или необходимой закономерности. "Связь" есть ведь
только фигуральное выражение для того, чему в опыте соответствует лишь
"соседство" или "смежность"; а необходимость или безусловное постоянство
"соседства" или "смежности" никогда не могут быть даны в опыте по той
простой причине, что опыт говорит лишь о том, что фактически в нем
встречалось, т.е. всегда о единичном и прошлом, но никогда не может
содержать в себе указания на необходимость того же в будущем - в том, что
еще не было предметом. А что, с другой стороны, реальная связь не может быть
обоснована логически, не вытекает из общего содержания мыслимых понятий -
ясно из самой природы этой связи, именно как реальной, т.е. не "логической":
из понятия "огня" нельзя вывести, что он "жжет", из понятия "материального
тела" - что оно имеет "тяжесть" и т.п.
Иное, казалось бы, имеет силу в отношении логических связей,
"вытекающих", как принято думать, из содержания самих понятий: достаточно,
по-видимому, вдуматься в понятие "2(2", чтобы достоверно знать, что эта
величина равна 4; достаточно вдуматься в понятие "материального тела", чтобы
знать, что оно "протяженно". Более внимательный анализ, однако, показывает с
очевидностью, что дело и здесь обстоит не так просто, как нам кажется, и что
мы и здесь наталкиваемся - в иной форме - на ту же самую трудность. Это
может быть показано чисто схематически для всех видов знания. Всякое
осмысленное суждение - всякое суждение, которое нас чему-то научает, из
которого мы что-то узнаем, - по своему логическому смыслу всегда синтетично:
это значит, что его сказуемое (предикат) содержит что-то новое по сравнению
с подлежащим (субъектом). В общей схеме суждения "A есть B" B есть всегда
нечто, что не содержится в A как таковом: ибо A как таковое, т.е. содержание
понятия А, есть именно только А и не есть В. Суждение "A есть B" всегда
значит: "A связано с B", "к A присоединяется B". Но если это так, то из
анализа или созерцания готового, замкнутого в себе А никак и никогда нельзя
вывести или усмотреть его связь с В. Но даже из совместного созерцания A и
B, взятых как таковых, т.е. как отдельные определенные содержания, нельзя
вывести или усмотреть их необходимой связи. A есть только A, а не Б; и B
есть только B, а не А; ни на одном из них, так сказать, не "написано", ни в
одном из них не содержится, что оно должно быть "связано" с другим.
Итак, поскольку мы исходим из знания в понятиях - из знания, уже
фиксированного в отвлеченных содержаниях A, B, C..., - никакая вообще связь
между этими содержаниями не может быть "обоснована", усмотрена с
необходимостью. Откуда же берется в таком случае обоснованность нашего
знания, или - что то же - знание необходимых связей между содержаниями? На
это может быть дан только один ответ (подробно уясненный нами в "Предмете
знания"): подлинной исходной точкой знания служат не отдельные содержания A,
B, C..., к которым потом присоединились бы связи между ними, а целостные
комплексы или единства abc, которые, напротив, разлагаются нами на
содержания A, B, C, стоящие в связи между собой. И содержания понятий, и
связи между ними (или явлениями, которые в них улавливаются) суть одинаково
и одновременно итог анализа некой целостной картины бытия, в которой, как
таковой, все дано или мыслится сразу - т.е. в которой, как таковой, еще нет
отдельно ни фиксированных содержаний, ни связей между ними, а есть лишь
некое целостное сплошное единство.
Но теперь, далее: чтобы понять, что, собственно, значит это целостное
сплошное единство, надо сосредоточиться на первом из упомянутых выше свойств
отвлеченного знания - на его определенности, т.е. его дифференцированности и
фиксируемости в ясных и отчетливых понятиях.