Правда, совершенно бесспорно, что загадочная область "внутреннего бытия"
есть также и та точка, из которой познающий взор направляется на предметный
мир, - другими словами, что тот или то, кто или что для себя самого есть
непосредственное самобытие, есть также тот или то, кто или что познает все
остальное, - для кого или чего в познании открывается предметное бытие. И
это есть, конечно, не случайное совпадение, а выражение глубокой
бытийственной связи: откровение реальности как всеединства самой себе
совершается в сфере бытия, которую мы имеем в лице непосредственного
самобытия, очевидно, вследствие внутреннего сродства обоих. И все же
"субъект познания" есть некоторым образом именно лишь точка, лежащая внутри
непосредственного самобытия; дело познавания примыкает к самобытию,
совершается в нем или исходя из него; но эта точка отнюдь не исчерпывает
внутреннего бытия и с ним не совпадает. Если брать познающего как совокупную
конкретную реальность, которая осуществляет познание, или из которого
возникает познавание, то она, с одной стороны, совсем не есть абстрактная,
бессодержательная точка, а нечто весьма сложное и богатое содержанием; и, с
другой стороны, она есть реальность, форма или характер бытия которой совсем
не имеет своим существенным определяющим признаком познавание. Поскольку мы
обозначаем внутренний характер непосредственного самобытия словом "я" (в
какой мере такое обозначение действительно уместно - это нам придется
обсудить позднее), нужно подчеркнуть, что употребление того же слова "я" для
обозначения субъекта познания совершенно неуместно. Мыслимая как субъект
познания абстрактная точка - отправная точка познавательного взора - не
может совпадать с каким-либо полноценно-конкретным реальным "я".
Познавательная "интенция" есть общая черта, присущая всем "сознаниям"
вообще; взятая как "чистая мысль", она есть нечто наиболее безличное в
личном бытии. Более того, взятая в своем чистом существе, она вообще не
исчерпывается своим присутствием в множестве конкретных сознаний, а
предносится нам как некая единая всеобъемлющая инстанция, "сознание вообще",
"логос", познающий свет. Где жизнь человека уходит сполна в чистое
созерцание и мышление, как бы растворяется в нем, там личность
стушевывается, как бы угасает и кажется вообще более несуществующей, как это
имеет место в типической индусской духовной установкеlxxv. Чистое "ego", как
оно мыслится в декартовском "cogito ergo sum", не имеет ничего общего с
живой человеческой личностью, с индивидуальной внутренней жизнью. Если
внимательно фиксировать процесс познавания в состава живого личного бытия,
то ему будет адекватен только грамматический оборот вроде "мне дается в удел
познание", "мне открывается нечто" (как мы говорим: "мне думается"), а никак
не фраза: "я познаю". На долю активности индивидуальной человеческой
душевной жизни приходится лишь стремление к познаванию и усилие познания;
самый акт осуществленного познания есть чистый дар, обретаемый личностью
извне, - акт приобщения личности к свету, сущему вне ее.
Но и попытка понять область внутреннего бытия, непосредственное самобытие
как "сознание" не приводит к цели вследствие многозначности этого слова.
Точно отграниченный смысл слова "сознание" имеет лишь, поскольку мы под ним
разумеем идеальное "обладание" чем-то, что в качестве "обладаемого"
отличается от самого обладания, - т.е. то, что называется
"интенциональностью" - направленностью на реальность, которая как бы "стоит
перед нами". Хотя такое "обладание" или такая "направленность" и по времени,
и по существу предшествует познанию, оно все же, подобно последнему, есть
"предметная" установка - установка, для которой "обладаемое" является
"предметом". Направляется ли при этом взор на что-либо "внешнее" в узком
смысле слова, т.е. на "физическое" (а также и объективно "идеальное") бытие,
или на "внутреннее" бытие человека - это совершенно несущественно: ибо
именно под этим взором и все "внутреннее" превращается во "внешнее",
становится чем-то стоящим "перед нами". Но уже тот бесспорный факт, что в
непосредственном самобытии есть и "бессознательное" или "подсознательное",
свидетельствует о том, что непосредственное бытие как таковое не совпадает
не только с "познанным", но и с "сознанным", "обладаемым". Еще более
существенно, что оно не совпадает и с самим процессом или состоянием
"обладания". Все, что только что сказано о несовпадении "субъекта познания"
с непосредственным самобытием, имеет силу и в отношении понятия "сознания"
как "обладания" или "направленности".