Все эти попытки всегда неадекватны непостижимому
единству раздельности и взаимопроникновения, образующему само существо
личности. Либо это истинное существо искажается психологистически, если оно
берется чисто имманентно, как некий факт, как реальность, которая просто
сама по себе есть "нечто такое-то" вне отношения к трансцендентному
духовному бытию, - тогда как на самом деле личная духовная жизнь впервые
конституируется именно ее причастием трансцендентному духовному бытию. Либо
же существо личности искажается рационально-богословски (или - в типичной
тенденции идеализма - рационально-философски), когда начало духовное,
значимое по себе, берется лишь в аспекте его трансцендентности и личность
оказывается только слепым орудием, сосудом или медиумом высших сил, -
чем-то, что само по себе есть ничто или лишь слепая пассивность. В обоих
этих воззрениях устраняется момент свободы, через который именно и
совершается трансрациональное слияние или сплетение трансцендентного и
имманентного начал и который и составляет поэтому подлинное средоточие
духовной жизни и личности. Либо же, наконец, - когда само трансцендентное
без остатка переносится вовнутрь субъективного самобытия, когда поэтому
свобода, внутренняя спонтанность, автономия понимаются рационально, как
некое бытие в себе и из себя, - исчезает объективность духовного, как
значимого по себе, и то, что имеет самодовлеющую объективную ценность,
субъективируется, вносится в сферу чистой субъективности, - что опять-таки
искажает подлинное антиномистическое существо личности. Во всех такого рода
попытках рационально понять тайну духовного и личного бытия она именно в
каком-либо направлении профанируется. Но ореол непостижимости принадлежит
именно к самому существу этого бытия. Мы лишь тогда адекватно постигаем его,
когда в умудренном неведении воспринимаем его трансрационально, как
совладение противоположного, как единство субъективного и объективного,
имманентного и трансцендентного. Это может быть выражено лишь в той
категориальной форме, которая образует существо всего конкретного бытия как
непостижимого, - в форме рационально не постижимого, но явственно
открывающегося нам единства раздельности и взаимопроникновения, которое
здесь, как уже сказано, есть антиномистическое единство между высшим и тем,
что ему подчинено, между объективной духовностью и субъективной духовной
жизнью.
Это может быть показано еще с другой стороны. Поскольку духовное бытие
конституирует личность, к его существу принадлежит индивидуальность. Ибо
личность всегда есть индивидуальность - это выражается в ее безусловной
единственности, незаменимости, неповторимости. На первый взгляд могло бы
показаться наиболее естественным и правдоподобным, что эта единственность,
незаменимость, неповторимость равнозначна внутренней замкнутости,
обособленности, абсолютной субъективности. Однако фактически человек есть
"личность" и "индивидуальность" со всеми отмеченными признаками
индивидуальности, напротив, как раз в той мере, в какой он что-либо "значит"
для других, может им что-либо дать, - тогда как замкнутость в себе и
подлинная обособленность есть конститутивный признак безумия,
помешательства, утраты личности. Таким образом, именно в индивидуальности во
всей ее единственности достигает выражения начало, имеющее самодовлеющую
значимость - и именно поэтому общезначимое, - тогда как чистая
субъективность в ее - всем людям одинаково присущей - всеобщности есть то,
что обособляет и разделяет людей, что составляет изолирующее начало
непосредственного самобытия. Тайна личности как индивидуальности состоит,
таким образом, именно в том, что в ней, именно в ее глубочайшей,
определяющей ее существо особенности, получает выражение общезначимое -
общая всем людям, всех одинаково затрагивающая всеобъемлющая бесконечность
трансцендентного духовного бытия, так что именно эта особость и особенность
индивидуальности есть форма, которую насквозь пронизывает общее всем людям
трансцендентное; как и наоборот, объективно-значимое обнаруживает сполна и
адекватно свое подлинное существо и действие лишь в конкретно-индивидуальном
личном бытии - а не, напр., а форме рационально-выразимых общих содержаний,
положений и норм. Бесконечное с максимальной адекватностью получает свое
выражение только в конкретной точке - в монаде с ее единственностью и
абсолютным своеобразием, как и наоборот: лишь то, что может быть признано
истинным личным бытием-для-себя, монадой, может воспринять и выразить
бесконечное.