Если под тем, что "существует" или "принадлежит к
действительности", мы разумеем нечто, что во всяком случае в себе самом
определенно, то сама действительность не существует. Бесспорно существует
для нас действительное, - "нечто" действительное, - отрицать это значило бы
впадать в мечтательный идеализм, который в корне подорвал бы возможность
всякого реального знания, всякой деятельности, основанной на трезвой
ориентировке. "Действительное" есть - неопределенный по своему объему и
границам - отрезок реальности, который на основании опыта предносится нам
как качественно-определенный в себе комплекс и как таковой частично нами
познается. Это есть - чтобы снова прибегнуть к уже использованному нами
образу - "остров, со всех сторон окруженный океаном", причем сами береговые
очертания острова не точно определены, а незаметным и неуловимым образом
сливаются с океаном. И это, очевидно, так по самому существу того, что мы
разумеем под действительностью.
Мы выразим то же соотношение лишь в другой форме, если, ссылаясь на
выясненное в предыдущей главе, скажем: не существует законченной
всеобъемлющей действительности, которая совпадала бы с целокупностью бытия,
потому что все действительное рождается из лона возможного как реальной
потенциальности, или сущей мочи. Сама же потенциальность, или мочь, хотя и
принадлежит к реальности и образует ее первичную глубину, но никак не может
быть названа "действительностью". Ибо "действительность" есть понятие,
мыслимое лишь в соотносительной связи с "возможностью": то, что актуально
есть, отличается, как таковое, от того, что может быть, и предполагает за
своими пределами последнее. Поэтому целокупное бытие не может быть
"действительностью", а может быть только сущей потенциальностью, рождающей
из себя действительное, - "potest" или "posse ipsum", как его именует
Николай Кузанский,li - основа бытия, объемлющая в себе и актуально, и
потенциально сущее - и то, что уже есть как действительность, и то, что лишь
может быть. Именно потому, что - как выше разъяснено - все определенное, а
тем самым и все действительное, в собственном и строгом смысле, возникает не
из чего-либо другого определенного и действительного, а лишь из
неопределенности потенциального, - не существует всеобъемлющего связного
целого или системы действительности, а лишь неопределенное по своим граням
"действительное", рождающееся из лона этого первобытия.
2. Идеальное бытие
Однако то, что нам уяснилось доселе, строго говоря, само по себе еще не
дает нам права на утверждение, что этим мы уже вышли за пределы "предметного
бытия". Доселе мы употребляли последнее понятие в смысле, синонимичном
понятию "действительности". В пропедевтических целях мы сознательно
следовали при этом не обычным, не философским воззрением. Для полноты и
безупречности хода наших размышлений мы должны внести теперь одну
существенную поправку. Понятие предметного бытия по своему содержанию шире
понятия действительности. Дело в том, что и сущая потенциальность может - и,
по-видимому, и должна - мыслиться предметно сущей. Это обнаруживается в том,
что то, что - в отношении конкретной действительности - есть лишь
"возможное", "могущее быть", может предстоять как определенное, ясно
очерченное содержание, на которое наш познавательный взор может так же
направляться, как и на конкретную действительность. В этом смысле оно "имеет
силу" или "есть" в предметном, смысле этого слава, т.е. "само по себе",
"независимо от нас". Мы имеем в виду идеальные, вневременные элементы и
связи между отвлеченно-мыслимыми "содержаниями" или "сущностями". Новейшая
теория знания (главная заслуга принадлежит здесь, как известно, Гуссерлю,
наряду с которым надо упомянуть и нашего русского философа Н.О.Лосского)
выяснила с полной очевидностью - и притом избегая всяких гипотез
"метафизического" характера и имея в виду только чисто логическую сторону
вопроса, - что учение Платона о "мире идей" содержит некую безусловно
правомерную и бесспорную мысль. Такие элементы бытия, как числа,
геометрические формы и фигуры, цвета, звуки, и - идя дальше - все вообще
общие, отвлеченные содержания понятий, взятые именно как чистые, сущностные
содержания, и такие необходимые, имеющие вневременную силу связи между ними,
как формулируемые, напр., в суждениях "дважды два четыре" или "красное есть
цвет", - принадлежат очевидно также к составу "предметного бытия", суть в
каком-то смысле независимые от нас, имеющие силу самих по себе и в этом
смысле подлинно сущие реальности; но, будучи лишены всякого временного
определения, они не могут считаться "конкретными реальностями", не суть ни
"вещи", ни "существа", ни "процессы" и в этом отношении выходят за пределы
того, что мы называем "действительностью".