Это сущее несет в самом своем бытии черту
незамкнутости. Выражение "вот" имеет в виду эту сущностную разомкнутость.
Через нее это сущее (присутствие) в одном целом с бытием-вот мира есть "вот"
для самого себя.
Онтически образная речь о lumen naturale в человеке подразумевает не
что иное как ту экзистенциально-онтологическую структуру этого сущего, что
оно есть способом бытия своим вот. Оно "просвещено", значит:
освещено* само по себе как бытие-в-мире, не через какое-то другое
сущее, но так, что само есть просвет.* Лишь экзистенциально так
просвеченному сущему наличное становится доступно в свете, скрыто во тьме.
Присутствие от печки несет с собой свое вот, лишаясь его оно не только
фактически не есть, но вообще не сущее этой сущности. Присутствие
есть* своя разомкнутость.
Конституция этого бытия подлежит выявлению. Поскольку однако существо
этого сущего есть экзистенция, экзистенциальный тезис "присутствие есть своя
разомкнутость" вместе с тем говорит: бытие, о каком для этого сущего идет
речь в его бытии, в том, чтобы быть своим "вот". Кроме характеристики
первичной конституции бытия разомкнутости по ходу анализа потребуется
интерпретация способа бытия, каким это сущее повседневно есть свое вот
Глава, берущая на себя экспликацию бытия-в как такового, т.е. бытия
вот, распадается на две части: А) Экзистенциальная конституция вот. Б)
Повседневное бытие вот и падение присутствия.
Два равноисходных конститутивных способа быть своим вот мы видим в
расположении и в понимании, их анализ получает необходимое феноменальное
подтверждение через интерпретацию одного конкретного и важного для
последующей проблематики модуса. Расположение и понимание равноисходно
обусловлены речью.
Под А (экзистенциальная конституция вот) поэтому разбираются:
присутствие как расположение ( 29)
страх как модус расположения ( 30),
присутствие как понимание ( 31),
понимание и толкование ( 32)
высказывание как производный модус толкования (
33)
присутствие, речь и язык ( 34).
Анализ бытийных черт бытия-вот экзистенциальный. Этим сказано: черты
тут не свойства чего-то наличного, но сущностно экзистенциальные способы
быть. Их бытийный образ в повседневности подлежит поэтому выявлению.
Под Б (повседневное бытие вот и падение присутствия) соответственно
конститутивному феномену речи, лежащему в понимании смотрению и
соразмерно принадлежащему ему толкованию (объяснению) как
экзистенциальные модусы повседневного бытия вот анализируются:
толки ( 35)
любопытство ( 36)
двусмысленность ( 37).
На этих феноменах становится виден основной способ бытия вот,
интерпретируемый нами как падение, каковое "падание" экзистенциально кажет
свой образ подвижности ( 38).
А. Экзистенциальная конституция вот
29. Присутствие как
расположение
То, что мы онтологически помечаем титулом расположение, онтически есть
самое знакомое и обыденное: настроение, настроенность. До всякой психологии
настроений, которая к тому же лежит еще в полном упадке, следует увидеть
этот феномен как фундаментальный экзистенциал и обрисовать в его структуре.
Непоколебимая уравновешенность равно как подавленное уныние
повседневного озабочения, соскальзывание из той в это и наоборот,
ускользание в расстройство суть онтологически не ничто, пусть эти феномены
как якобы самые для присутствия безразличные и мимолетные оставляются без
внимания. Что настроения могут портиться и меняться, говорит лишь, что
присутствие всегда уже как-то настроено. Частая затяжная, равномерная и
вялая ненастроенность, которую нельзя смешивать с расстройством, настолько
не ничто, что именно в ней присутствие становится себе самому в тягость.
Бытие его вот в такой ненастроенности обнажается как тягота.*
Почему, неизвестно. И присутствие не может такого знать, потому что
размыкающие возможности познания слишком недалеко идут в сравнении с
исходным размыканием в настроениях, в которых присутствие поставлено перед
своим бытием как вот. И опять же приподнятое настроение может снять
обнаружившуюся тяготу бытия; эта возможность настроения тоже размыкает, хотя
и снимая, тягостную черту присутствия. Настроение открывает, "как оно" и
"каково бывает" человеку. В этом "как оно" настроенность вводит бытие в его
"вот".
В настроенности присутствие всегда уже по
настроению разомкнуто как то сущее, которому присутствие в его бытии вверено
как бытию, каким оно экзистируя имеет быть. Разомкнуто не значит познано как
таковое. И именно в безразличнейшую и безвреднейшую обыденность бытие
присутствия может ворваться голым "так оно есть и имеет быть".