Неожидательность растерянной
актуализации впервые размыкает "горизонтный" простор, внутри которого
непредвиденность может застать присутствие врасплох.
Чем не овладевает озаботившееся обращение как изготовление, устройство,
но также как отклонение, отодвигание, оберегание себя от..., то обнажается в
своей неодолимости. Озабочение мирится с этим. Примирение
с... есть опять же особый модус усматривающего допущения встречи. На основе
этого раскрытия озабочение способно обнаруживать неудобное, портящее,
мешающее, угрожающее, вообще как-то сопротивляющееся. Временная структура
примирения лежит в ожидающе-актуализирующем неудержании. Ожидающая
актуализация напр. не рассчитывает "на" непригодное, но при том имеющееся в
распоряжении. Непринятие в расчет есть модус ведения расчета в отношении
того, за что люди не могут держаться. Такое не забыто, но удержано так, что
оно остается под руками именно в своей негодности. Подобное подручное
принадлежит к повседневному составу фактично разомкнутого окружающего мира.
Лишь поскольку на основе экстатичной временности озабочения открыто
сопротивляющееся, фактичное присутствие способно понимать в своей
оставленности "миру", которым оно никогда не овладеет. Даже если озабочение
остается ограничено настоятельными нуждами обыденности, оно все же никогда
не есть чистая актуализация, но отталкивается от ожидающего удержания, на
основе которого, соотв. в качестве какового "основания" присутствие
экзистирует в мире. Потому фактично экзистирующее присутствие всегда уже
известным образом разбирается и в чужом "мире".
Фундированное через временность допущение-имения-дела при озабочении
есть еще сплошь да рядом доонтологическое, нетематическое понимание
имения-дела и подручности. Насколько временность, в конечном счете,
фундирует и понятность этих бытийных определений как таковых, будет показано
в последующем. Прежде надо еще конкретнее продемонстрировать временность
бытия-в-мире. В видах этого мы проследим "возникновение" теоретического
отношения к "миру" из усматривающего озабочения подручным. Усматривающее
равно как теоретическое раскрытие внутримирного сущего фундированы на
бытии-в-мире. Их экзистенциально-временная интерпретация будет подготовкой к
временной характеристике этого основоустройства присутствия.
б) Временной смысл модификации усматривающего
озабочения в теоретическое раскрытие внутримирно наличного.
Если мы в ходе экзистенциально-онтологических анализов спрашиваем о
"возникновении" теоретического раскрытия из усматривающего
озабочения, то здесь уже заложено, что не онтическая история
и развитие науки, ее фактичные стимулы и ближайшие целеполагания делаются
проблемой. Разыскивая онтологический генезис теоретической установки, мы
спрашиваем: каковы лежащие в бытийном устройстве присутствия,
экзистенциально необходимые условия возможности того, что присутствие
способно экзистировать способом научного исследования? Эта постановка
вопроса нацелена на экзистенциальное понятие науки. От него отличается
"логическое" понятие, понимающее науку во внимании к ее результату и
определяющее ее как "обосновательную взаимосвязь истинных, т.е. значимых
тезисов''. Экзистенциальное понятие видит в науке способ
экзистенции и тем самым модус бытия-в-мире, раскрывающий, соотв. размыкающий
сущее, соотв. бытие. Вполне удовлетворительную экзистенциальную
интерпретацию науки удастся, однако, провести лишь тогда, когда смысл бытия
и "взаимосвязь" между бытием и истиной будут
прояснены из временности экзистенции. Нижеследующие соображения
подготавливают понимание этой центральной
проблематики, внутри которой впервые развернется
также идея феноменологии, в отличие от ее вводно заявленного предпонятия.
Соответственно, достигнутой пока ступени рассмотрения, на интерпретацию
теоретического поведения накладывается дальнейшее ограничение. Мы разбираем
переключение от усматривающего озабочения подручным в исследование
внутримирно преднаходимого наличного только с ведущей целью, пробиться к
временной конституции бытия-в-мире вообще.
Напрашивается следующая характеристика переключения от "практически"
усматривающего орудования, применения и т.п. в "теоретическое" исследование:
чистое вглядывание в сущее возникает через то, что озабочение воздерживается
от всякого орудования. Решающее при "возникновении" теоретического поведения
лежало бы тогда в исчезновении практики. Как раз когда за первичный и
господствующий способ бытия фактичного присутствия принимают "практическое"
озабочение, "теория" оказывается в ее онтологической возможности обязана
опущению практики, т.