Что в ожидающем удержании уже
отомкнуто, то приближает соображающую актуализацию, соотв. актуализацию
образов. Но чтобы соображение могло двигаться в схеме "если-то", озабочение
должно уже "обзорно" понять взаимосвязь имения-дела. Что запрошено этим
"если", должно быть уже понято как то и то. Здесь не требуется, чтобы
понимание средства выразило себя в предикации. Схема "нечто как нечто"
прорисована уже в структуре допредикативного понимания. Как - структура
основана онтологически во временности понимания. Лишь насколько присутствие,
ожидающее возможности, т.е. здесь -- некоего для-чего,
вернулось к для-этого, т.е. удерживает подручное, принадлежащая к этому
ожидающему удержанию актуализация, начиная с этого удерживаемого, может его,
наоборот, в его отнесенности к для-чего, специально приблизить. Близяшее
со-ображение должно в схеме актуализации соразмеряться со способом бытия
приближаемого. Характер имения-дела с подручным через соображение, таким
образом, лишь приближен, не впервые открыт, так, что соображение дает
усматривающе видеть то, в чем с чем имеется-дело, в качестве такого.
Укоренение настоящего в настающем и бывшести есть
экзистенциально-временное условие возможности того, что все набросанное в
понимании усматривающей понятности может быть приближено в актуализации, а
именно так, что при этом настоящее должно соразмеряться с тем, что встречает
в горизонте ожидающего удержания, т.е. истолковываться в схеме
как-структуры. Тем самым дан ответ на ранее поставленный вопрос, состоит ли
как-структура в экзистенциально-онтологической
взаимосвязи с феноменом наброска. "Как ", подобно
пониманию и толкованию вообще, основано в экстатично-горизонтном единстве
временности. При фундаментальном анализе бытия, а именно в контексте
интерпретации того "есть", которое как copula дает "выражение" трактовке
чего-то как чего-то, мы должны снова сделать феномен как темой и
экзистенциально очертить понятие "схемы".
Что, однако, внесет временная характеристика усматривающего
со-ображения и его схем в ответ на зависший вопрос о генезисе теоретического
поведения? Лишь то, что она прояснит присутствиеразмерную ситуацию
переключения от усматривающего озабочения к теоретическому раскрытию.
Попытаться проанализировать само переключение можно по путеводной нити
одного элементарного высказывания усматривающего соображения и его возможных
модификаций.
При усматривающем применении рабочих средств мы можем сказать: молоток
слишком тяжелый, соотв. слишком легкий. Также и фраза: молоток тяжелый,
может служить выражением озаботившегося со-ображения и означать: он не
легкий, т.е. требует для манипулирования силы, соотв. затруднит орудование
им. Фраза может также значить: предлежащее сущее, которое
мы усматривающе уже знаем как молоток, имеет вес, т.е. "свойство" тяжести:
оно производит давление на свою подпору: при ее удалении оно падает. Так
понятая фраза произнесена уже не в горизонте ожидающего удержания
совокупности средств и ее взаимосвязей имения-дела. Сказанное почерпнуто при
вглядывании в то, что свойственно "массивному" сущему как таковому.
Усмотренное впредь свойственно молотку не как рабочему средству, но как
телесной вещи, подвластной закону тяжести. Усматривающая речь о "слишком
тяжелом", соотв. "слишком легком" не имеет теперь больше никакого "смысла",
т.е. встречное теперь сущее не выдает само по себе ничего, в отношении к
чему его можно было бы "найти" слишком тяжелым, соотв. слишком легким.
В чем дело, что в этой модифицированной фразе ее о-чем, тяжелый
молоток, кажет себя иначе? Не в том что мы занимаем позицию отстранения от
орудования им, но и не в том что мы лишь закрыли глаза на характер средства
этого сущего, а в том что мы открыли "новые" глаза на встречное подручное
как наличное. Бытийная понятливость,
правящая озаботившимся имением-дела с внутримирным сущим, переключилась. Но
разве тем, что вместо усматривающего соображения подручного мы
"воспринимаем" его как наличное, конституируется уже научное поведение?
Сверх того, подручное ведь тоже может быть сделано темой научного разыскания
и определения, к примеру при исследовании мироокружения, среды в контексте
историографической биографии. Повседневно подручная взаимосвязь средств, ее
историческое возникновение, применение, ее фактическая роль в присутствии
есть предмет науки о хозяйстве. Подручное не обязательно должно утратить
свой характер средства, чтобы мочь стать "объектом" науки. Модификация
бытийной понятливости кажется не обязательно конститутивной для генезиса
теоретического подхода "к вещам".