Под отдалением как способом бытия присутствия в плане его бытия-в-мире
мы понимаем не что-то вроде отдаленности (близости) или тем более дистанции.
Мы применяем выражение отдаление в активном и переходном значении. Оно
означает бытийную конституцию присутствия, в плане которой удаление чего-то
как отодвигание есть лишь определенный, фактичный модус.
Отдалить значит дать исчезнуть дали,* т.е.
отдаленности чего-то, приблизить. Присутствие по сути от-даляюще, оно как
сущее, какое оно есть, дает всякому сущему встретить вблизи.*
От-даление открывает отдаленность. Последняя равно как дистанция есть
категориальное определение неприсутствиеразмерного сущего. Отдаление
напротив надо закрепить как экзистенциал. Лишь поскольку вообще сущее в его
отдаленности открыто присутствию, в самом внутримирном сущем относительно
другого становятся доступны "отдаления" и дистанции. Две точки столь же мало
отдалены друг от друга как вообще две вещи, ибо никакое из этих сущих не
может по своему способу бытия отдалять. Они имеют только преднаходимую при
от-далении* и измеримую дистанцию.
От-даление есть ближайшим образом и большей частью усматривающее
приближение, введение в близость как добывание, приготовление, имение под
рукой. Но и определенные виды чисто познающего раскрытия сущего имеют
характер приближения. В присутствии лежит сущностная тенденция к
близости.* Все виды ускорения, которому мы сегодня более или
менее вынужденно помогаем, рвутся к преодолению отдаленности. С
"радиовещанием" к примеру присутствие совершает сегодня какое-то в своем
бытийном смысле еще не обозримое от-даление "мира" на пути разрушающего
расширения повседневного окружающего мира.
В от-далении не обязательно лежит отчетливая оценка далекости
подручного в отношении к присутствию. Отдаленность прежде всего никогда не
схватывается как расстояние. Когда надо оценить расстояние, то это делается
относительно отдалений, в которых держится повседневное присутствие. Взятые
вычислительно, эти оценки могут быть неточными и колеблющимися, но в
повседневности присутствия они имеют свою собственную и сплошь понятную
определенность. Мы говорим: дотуда расстояние одной прогулки, рукой подать,
это "под носом". Эти меры выражают, что они не только не
хотят "измерять", но что оцененная ими отдаленность принадлежит сущему, к
которому подходят озаботившись усматривающе. Но и когда мы пользуемся
твердой мерой и говорим: "до дома полчаса", эту меру надо брать как
оцененную. "Полчаса" тут не 30 минут, но длительность, которая вообще не
имеет "длины" в смысле квантитативной протяженности. Эта длительность
толкуется всякий раз из привычных повседневных "озабочений". Отдаленности
ближайшим образом и даже там, где известны "официально" исчисленные меры,
оцениваются по усмотрению. Поскольку от-даленное в таких оценках подручно,
оно удерживает свой специфически внутримирный характер. Сюда относится то,
что проходимые в обращении пути к отдаленному сущему даже каждый день разной
длины. Подручное окружающего мира налично ведь не для изъятого из
присутствия вечного созерцателя, но встречает в усматривающе озаботившейся
повседневности присутствия. На своих путях присутствие не вымеряет отрезок
пространства как наличную телесную вещь, оно не "пожирает километры",
приближение и отдаление это всякий раз озаботившееся бытие к приближаемому и
от-даленному. "Объективно" долгий путь может быть короче "объективно" очень
короткого, который возможно "каменист" и предстает бесконечно долгим. В
таком "предстает" однако впервые собственно подручен всегдашний мир.
Объективные отстояния наличных вещей не совпадают с отдаленностью и
близостью внутримирно подручного. Первые могут быть точно известны, но это
знание остается слепым, у него нет функции усматривающе раскрывающего
приближения окружающего мира; такое знание применяют только внутри и для не
измеряющего отрезки озаботившегося бытия к "задевшему" миру.
Существует склонность, из-за предваряющей ориентации на "природу" и
"объективно" измеренные дистанции вещей, выдавать такие толкование и оценку
отдаленности за "субъективные". Но это "субъективность", которая открывает
возможно реальнейшее "реальности" мира, не имеющее ничего общего с
"субъективным" произволом и субъективистскими "восприятиями" чего-то, сущего
"в себе" иначе. Усматривающее от-даление в повседневности присутствия
открывает по-себе-бытие "истинного мира ", того сущего, при каком
присутствие как экзистирующее всегда уже есть.
Первичная и даже исключительная ориентация на отдаленности как
измеренные дистанции скрывает исходную пространственность бытия-в.