Основофеномен истории,
располагающийся до и в основании возможной историографической тематизации,
тем самым невозвратимо отодвигается в сторону. Как история способна стать
возможным предметом историографии, это можно извлечь только из способа бытия
всего исторического, из историчности и ее укоренения во временности.
Если историчность сама подлежит прояснению из временности и исходно из
собственной временности, то в существе этой задачи заложено, что она может
разрабатываться только на путях
феноменологической конструкции.*
Экзистенциально-онтологическое устройство историчности
подлежит овладению наперекор затемняющему расхожему толкованию истории
присутствия. Экзистенциальная конструкция историчности имеет свои
определенные опоры в расхожей понятности присутствия и руководствуется
полученными до сих пор экзистенциальными структурами.
Разыскание ближайшим образом через характеристику расхожих концепций
истории обеспечивает себе ориентировку относительно моментов, которые обычно
считаются существенными для истории. При этом должно стать ясно, что исходно
берется как историческое. Тем самым, намечается место ввода для экспозиции
онтологической проблемы историчности.
Путеводную нить для экзистенциальной конструкции историчности
предлагают проведенная интерпретация собственной способности присутствия
быть целым и выросший из нее анализ заботы как временности. Экзистенциальный
набросок историчности присутствия лишь обнажает то, что уже скрытно лежит во
временении временности. Отвечая укоренению историчности в заботе присутствие
экзистирует всегда как собственно или несобственно историчное. Что под
титулом повседневности стояло для экзистенциальной аналитики присутствия в
виду ближайшим горизонтом, проясняется как несобственная историчность
присутствия.
К событию присутствия принадлежит по его сути размыкание и толкование.
Из этого бытийного способа сущего, экзистирующего исторично, вырастает
экзистентная возможность выраженного размыкания и осмысления истории.
Тематизация, т.е. историографическое размыкание истории есть предпосылка для
возможного "построения исторического мира в науках о духе". Экзистенциальная
интерпретация историографии как науки полагает целью единственно
демонстрацию ее онтологического происхождения из историчности присутствия.
Лишь отсюда возможно разметить границы, внутри которых теория науки,
ориентирующаяся на фактичное научное производство, сможет подвергать себя
непредвиденностям своих проблематизаций.
Анализ историчности присутствия пытается показать, что это сущее не
потому "временно", что "выступает в истории", но что оно наоборот
экзистирует и способно экзистировать лишь потому что в основании своего
бытия оно временно.
Все же присутствие должно называться и "временным" в смысле бытия "во
времени". Фактичное присутствие и без развитой историографии требует и
употребляет календарь и часы. Происходящее "с ним" оно
ощущает как события "во времени". Таким же образом процессы
неживой и живой природы встречны "во времени". Они внутривременны. Поэтому
напрашивалось бы разбору взаимосвязи между историчностью и временностью
предпослать отложенный до следующей главы анализ
происхождения "времени" внутривременности из временности. Но чтобы лишить
расхожую характеристику исторического через время внутривременности ее
мнимой самопонятности и исключительности, надо, как того требует и
"предметная" взаимосвязь, прежде "дедуцировать" историчность прямо из
исходной временности присутствия. Поскольку же время как внутривременность
тоже "идет родом" от временности присутствия, историчность и
внутривременность оказываются равноисходными. Расхожее толкование временного
характера истории сохраняет поэтому в своих границах свое право.
Требуется ли после этого первого обозначения хода онтологической
экспозиции историчности из временности еще специального заверения, что
нижеследующее разыскание не держится веры в то, что проблема истории
разрешима мановением руки? Скудость имеющихся "категориальных" средств и
необеспеченность первичных онтологических горизонтов становятся тем более
гнетущи, чем больше проблема истории доводится до ее исходной укорененности.
Нижеследующее рассмотрение довольствуется указанием на онтологическое место
проблемы историчности. По сути речь в последующем анализе идет единственно о
том, чтобы, со своей стороны подготавливая путь, содействовать усвоению
исследований Дильтея, которое нынешнему поколению только еще предстоит.
Экспозиция экзистенциальной проблемы историчности, сверх