Чем настоятельнее
надобность в пропавшем, чем собственнее оно встречает в своем отсутствии под
рукой, тем навязчивее делается это подручное, а именно так, что кажется
теряющим характер подручности. Оно обнажается как всего лишь наличное, от
которого невозможно отделаться без недостающего. Растерянному разведению
руками как дефективному модусу озабочения приоткрывается всего-лишь-наличие
подручного.
В обращении с озаботившим миром неподручное может встретиться не только
в смысле неприменимого или прямо пропавшего, но как неподручное, которое как
раз не пропало и не неприменимо, а "путается под ногами" озабочения. То, на
что озабочение не может себя направить, для чего у него "нет времени", не
подручно по способу некстати подвернувшегося, того, с чем не управились.
Это несподручное мешает и обнаруживает
назойливость того, чем ближайшим образом и прежде
всего придется озаботиться. С этой назойливостью по-новому заявляет о себе
наличность подручного как бытие того, что все еще предстоит и зовет
развязаться с ним.
Модусы заметности, навязчивости и назойливости имеют функцию вывести на
свет в подручном характер наличия. При этом однако подручное еще не
созерцается и не разглядывается просто как наличное, заявляющая о себе
наличность еще связана в подручности средства. Последнее еще не
завуалировано до голых вещей. Средство становится "средством" в смысле того,
что хотелось бы отбросить; в этой тенденции к отбрасыванию подручное однако
кажет себя все еще подручным в своей неустраненной наличности.
Что однако должно дать это указание на модифицированную встречность
подручного, в котором обнажается его наличность, для прояснения феномена
мира И с анализом этой модификации мы тоже стоим еще при бытии
внутримирного, ближе к феномену мира мы пока еще не подошли. Схватить мы его
еще не схватили, но привели себя теперь к возможности ввести феномен в
обзор.
В заметности, навязчивости и назойливости подручное известным образом
утрачивает свою подручность. Последняя однако сама понимается, хотя и
нетематически, в ходе обращения с подручным. Она не исчезает просто, но в
заметности неприменимого как бы с нами расстается. Подручность показывается
еще раз, и именно тут показывается также мироразмерность подручного.
Структура бытия подручного как средства определяется через отсылания.
Своеобразное и само собой разумеющееся "по-себе" ближайших "вещей" встречает
в использующем их и при этом их специально не берущем во внимание
озабочении, которое может наткнуться на неприменимое. Средство неприменимо -
здесь заложено: конститутивная отсылка от для-того-чтобы к некоему
а-для-этого нарушена. Сами отсылки не становятся предметом рассмотрения, но
"присутствуют" в озаботившемся помещении себя среди них. В
нарушении отсылания - в его неприменимости
для... -отсылание становится однако явным. Правда и теперь еще не как
онтологическая структура, но онтически для усмотрения, наталкивающегося на
поврежденность средства. С таким пробуждением в усмотрении отсылки к
всегдашнему для-этого последнее входит в поле зрения само
и с ним рабочая взаимосвязь, целая "мастерская", а именно как то, чего
озабочение всегда уже держится. Взаимосвязь средств высвечивается не как
нечто никогда еще не виданное, но как постоянно в усмотрении заранее уже
высматриваемое целое. С этим целым однако заявляет о себе мир.
Равным образом пропажа подручного, чья повседневная подвертываемость
сама собой разумелась так, что мы ее даже не замечали, есть слом открытых в
усмотрении взаимосвязей отсылания. Усмотрение
толкается в пустоту и только теперь видит, к чему и с чем пропавшее было
под рукой. Опять заявляет о себе окружающий мир. Что так высвечивается, само
не есть подручное среди прочих и уж никак не наличное, которым где-то
фундировано подручное средство. Оно есть в своем "вот" до всякой констатации
и рассмотрения. Оно недоступно даже усмотрению, поскольку последнее всегда
выходит на сущее, а оно для усмотрения всегда уже разомкнуто. "Размыкать" и
" разомкнутость" употребляются ниже
терминологически и означают "отмыкать" - "отомкнутость". "Размыкать"
соответственно никогда не означает чего-то наподобие "получать косвенно
через умозаключение".
Что мир не "состоит" из подручного, видно м. пр. потому, что
высвечиванию мира в интерпретированных модусах озабочения сопутствует
размирщение подручного, так что в нем обнаруживается лишь-наличествование.
Чтобы в повседневном озабочении "окружающим миром" наличествующее средство
смогло встретиться в своем "по-себе-бытии", те отсылки и цельности отсылок,
в которых "тонет" усмотрение, для этого последнего и уж подавно для
неусматривающего, "тематизирующего" схватывания должны оставаться
нетематическими.