Священное представление -- это больше, нежели мнимое претворение, больше, чем
символическое претворение, это -- мистическое претворение. В таком представлении
нечто незримое и невыразимое обретает прекрасную, значимую, священную форму.
Участвующие в культовом действе убеждены, что оно претворяет в жизнь некое
благо, и при этом высший порядок вещей действенно вторгается в их обычное
существование. Тем не менее это претворение через устраиваемое ими представление
продолжает во всех отношениях сохранять формальные признаки игры. Оно
разыгрывается, ставится в пределах реально выделенного игрового пространства,
как подлинный праздник, то есть радостно и свободно. Ради него выделяют
собственный, временно существующий мир. При этом с концом игры действие это
вовсе не прекращается, но продолжает озарять обыденный внешний мир, -- укрепляя
надежность, порядок, благополучие тех, кто участвовал в празднестве, вплоть до
той поры, когда священные дни приблизятся снова.
Такие примеры можно заимствовать чуть не в каждом уголке земли. Согласно
древнему китайскому учению, предназначение танца и музыки -- удерживать мир в
его колее и обуздывать природу во благо людей. От состязаний на праздниках,
приуроченных ко времени года, зависит удача в течение всего объемлющего эти
четыре периода срока. Если люди не сойдутся все вместе, урожая не будет2.
Священнодействие -- это (дроменон), то есть свершаемое.
Представляемое зрителю --(драма), то есть действие, неважно,
происходит ли оно в форме показа или же состязания13*. Такое действие
представляет собою некое космическое событие, однако не только в виде его
репрезентации, но и как отождествление с ним. Оно вторит событию. Культовый
обряд позволяет вызвать эффект, образно представленный в действии. Его функция
-- не простое подражание, но способ стать частью, участие в действии3. Это --
"helping the action out"4 ["вызволение действия"].
Наука о культуре не задается вопросом, каким образом психология понимает
духовный процесс, который находит выражение в этих явлениях. Психология,
возможно, попытается разделаться с потребностью, приводящей к таким
представлениям, как с "identification compen-
33
Homo ludens
satrice" ["компенсирующим отождествлением"] или как с "репрезентативным
действием при невозможности выполнить настоящее действие, направленное на
определенную цель"5. Для науки о культуре важно понять, что означают эти
образные представления в духовной жизни тех народов, которые творят их и
почитают.
Мы затрагиваем здесь основы науки о религии, вопрос о сущности культа, обряда,
мистерии. Древнеиндийский обряд жертвоприношения, известный по Ведам14*, целиком
покоится на идее, что культовое действие, будь то жертва, состязание или
представление, понуждает богов дать ему совершиться, если только некое желаемое
космическое событие представить, передать, вообразить в ритуале. Для античного
мира эти взаимосвязи убедительно разрабатывает в своей книге Themis, A Study of
the social origins of Greek religion6 [Фемида, Исследование социальных истоков
греческой религии] мисс Дж. Э. Харрисон, исходя из боевого танца куретов на
Крите15*. Не вдаваясь во все историко-религиозные вопросы, обусловленные этой
темой, рассмотрим поближе игровой характер архаического культового действа.
Итак, в свете изложенного культ есть показ, драматическое представление,
образное воплощение, замещающее действительное осуществление. б ходе священных
празднеств, возвращающихся с каждым из времен года, люди сообща отмечают великие
события в жизни природы, устраивая посвященные им представления. Они
воспроизводят смену времен года, изображая восход и заход созвездий, рост и
созревание плодов, рождение, жизнь и смерть людей и животных. По выражению Лео
Фробениуса, человечество разыгрывает порядок вещей в природе7 в той мере, в
какой оно его постигает. Согласно Фробениусу, в далекие, доисторические времена
оно охватывало своим сознанием прежде всего явления растительного и животного
мира, а затем уже дошло до понимания значения порядка во времени и пространстве,
чередования месяцев и времен года, небесного движения солнца. И вот оно
разыгрывает весь порядок бытия в священной игре. И в этой игре, и через игру оно
вновь воплощает представленные события и помогает тем самым поддержанию мирового
порядка. Да и другие вещи должны были вытекать из игры. Ибо в формах культовых
игр человечество нащупывало порядок в самом человеческом обществе, закладывало
зачатки своих простейших государственных форм. Король -- это солнце, королевская
власть -- образное воплощение его небесного хода; всю свою жизнь играет король
"солнце", чтобы в конце концов разделить судьбу солнца:
его собственный народ в ритуальной форме кладет предел его жизни16*.
Вопрос, насколько это объяснение ритуального цареубийства и всей лежащей за ним
концепции можно считать доказанным, пусть решают другие.