И
хотя фантастическая мода еще безумствует у "Incroyables"25*, еще изощряется в
военных мундирах наполеоновского времени (броских, романтичных и непрактичных),
с демонстрацией публично разыгрываемой знатности уже покончено. Мужской костюм
делается все бесцветней и все бесформенней, он все меньше подвергается
изменениям. Знатный господин былых времен, пышным нарядом выставлявший напоказ
свой вес и достоинство, становится человеком серьезным. В своем нынешнем платье
он больше не играет героя. Надевая цилиндр, он водружает себе на голову символ и
венец серьезного отношения к жизни. Только в незначительных вариациях и
преувеличениях, таких, как узкие брюки в обтяжку, лента вместо галстука, жесткий
крахмальный воротничок, еще заявляет о себе в первой половине XIX в. игровой
фактор в мужской одежде. Вслед за этим исчезают и последние элементы
декоративности, оставив слабые следы лишь в парадном костюме. Более светлые,
пестрые цвета исчезают, сукно уступает место грубым тканям, поставляемым из
Шотландии, фрак для особо торжественных случаев, а также для официантов
становится последним звеном длившейся века эволюции, основное место отныне
отводится пиджаку. Изменения в мужской моде, если не считать спортивного
костюма, становятся все незначительнее. Костюм 1890 г. сегодня только опытному
глазу мог бы показаться нелепым.
Не следует недооценивать этот процесс нивелирования и застоя в мужском костюме
как явление культуры. Все духовные и общественные перемены со времени
французской революции нашли в нем свое отражение.
Само собой разумеется, что женское платье, точнее дамский костюм, ибо здесь речь
должна идти об элите, которая "представляет" культуру, не претерпевает
воздействия оскудения и невыразительности мужской моды. фактор красоты и функция
сексуальной приманки настолько превалируют в женском наряде (у животных --
наоборот), что делают эволюцию последнего проблемой совершенно иного рода. Если
сам по себе факт, что развитие дамского костюма с конца XVIII в. движется в
184
Глава XI
направлении, отличном от мужской моды, и не кажется странным, то здесь
примечательно следующее. Вопреки всем сатирам и бутадам в манере Kostlijck
Mal26*, в словах или образах, женское платье со времен раннего Средневековья
претерпело гораздо меньше изменений в форме и пережило меньше эксцессов, чем
мужское. Это становится очевидным, если вспомнить, например, период 1500--1700
гг.: резкие и непрерывные изменения в мужском костюме и значительная степень
постоянства в женском. До известных пределов это вполне естественно: основные
черты женского туалета -- длинная до ног юбка и лиф -- допускали, в соответствии
с более строгими ограничениями со стороны нравов и декорума, намного меньше
вариаций, чем мужская одежда. Лишь к концу XVIII в. женский костюм вступает в
игру. В то время как под влиянием Рококо вырастают высокие, похожие на башню
прически, Романтизм процветает в полунеглиже с томным взором, распущенными
волосами и руками, обнаженными до плеч (что вошло в моду намного позже, чем
декольте, появившееся уже в Средневековье). Начиная с Merveilleuses периода
Директории27* дамский костюм в изменчивости и преувеличениях оставляет мужской
далеко позади. Излишества вроде кринолина (около 1860 г.) и турнюра (1880 г.)
едва ли можно было увидеть в женской одежде предыдущих столетий. И только на
пороге XX в. зарождается в высшей степени знаменательное движение в моде,
которое возвращает женское платье к большей простоте и естественности в
сравнении со всем тем, что было известно начиная с 1300 г.
Подводя итог, о XIX в. можно свидетельствовать, что почти во всех явлениях
культуры игровой фактор заметно отступает здесь на второй план. Как духовная,
так и материальная организация общества были препятствием для сколько-нибудь
явного воздействия этого фактора. Общество стало чересчур уж сознательно
воспринимать свои стремления и интересы. Оно полагало, что уже выросло из своих
детских одежд. Оно старалось воплотить в жизнь научные замыслы по достижению
собственного земного благополучия. Идеалы труда, всеобщего образования и
демократии едва ли оставляли место вечному началу игры.
И вот перед нами встает заключительный вопрос наших исследований. Что означает
фактор игры в современной культурной жизни?



XII
ИГРОВОЙ ЭЛЕМЕНТ СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
Нам не хотелось бы тратить время на решение вопроса, что именно следует понимать
под "современным". Само собой разумеется, что время, о котором мы говорим,
всегда представляет собою уже некое историческое прошлое -- прошлое,
распадающееся на куски позади нас, по мере того как мы уходим от него все дальше
и дальше. События, которые в сознании более молодых обозначают существовавшее
"раньше", для более пожилых произошли еще в "наше время" -- не потому, что они
лично их помнят, но потому, что эти события входят составной частью в их
собственную культуру.