Существуют попытки избавиться от ad hoc'овости выбора. Так называемая кластерная теория пытается примирить нашу интуицию о том, что нет (единственной) определенной дескрипции, соответствие которой необходимо для того, чтобы имя Аристотель могло обозначать нечто, с идеей, что наличие обозначения у имени Аристотель должно быть возможно именно в силу связывания имени с дескрипциями. Так, можно считать, что для того, чтобы имя могло иметь успешную референцию, большинство определенных дескрипций, которые мы связываем с именем, должны что-то обозначать. Более формально можно рассматривать имя как эквивалент значения некоторой дизъюнкции конъюнкций, со слишком неопределенным числом конъюнктов в каждой конъюнкции, чтобы допускать любую точную индивидуацию.

В отклонении этого предложения каузальные теоретики могли бы обратиться к своему второму возражению, основанному на наблюдении, что мы используем имена, с которыми мы связываем очень немногие определенные дескрипции или в некоторых случаях вовсе никаких.

2. С точки зрения каузальной теории, очевидно, что я могу успешно осуществлять референцию с помощью имени, с которым я связываю только одну или две определенных дескрипции, или даже с помощью имени, для которого у меня нет единственной определенной дескрипции, обозначающей индивидуума, о котором я говорю. Действительно, после небольшого размышления становится ясным, что нам трудно признать, что для успешной референции с помощью имени необходимо успешное обозначение определенных дескрипций. Допустим, мне известно, что Джонс — некий маргинал, зачем-то убивший Смита. Эта определенная дескрипция и другие определенные дескрипции, полученные из нее (например, маргинал, любящий или не любящий запивать водку пивом и убивший Смита) — единственные определенные дескрипции, которые я могу придумать, чтобы обозначить Джонса. С другой стороны, если я утверждаю, что Джонс нарушил минимум одну из заповедей Декалога, я не буду рассматривать свое утверждение как ложное только потому, что он убил не Смита, а Иванова.

Но, конечно, это только показывает, что должны существовать некоторые другие определенные дескрипции, которые я связываю с именем Джонс. Именно здесь возникает идея апелляции к коммуникативному сообществу. Например, Патнэм доказывает, что язык — настолько сложный инструмент, что мы будем естественно нуждаться в специалистах, на которых мы полагаемся относительно референции многих терминов[12]. С такой точки зрения, успех обозначения определенных дескрипций, которые мы связываем с термином Джонс, зависит от успешной референции, осуществленной с помощью этого термина другими людьми. Возможно, я подразумеваю под термином Джонс человека, которого называют Джонсом эксперты по Джонсам. Но кто такие эти эксперты? Что нужно сделать, чтобы считаться таким экспертом, каким критериям соответствовать и т.д.? Предположим, что эксперты по Джонсам разделились поровну относительно того, убил ли Джонс Смита или Сент-Клэра, и что этот вопрос так важен для их представления о Джонсе, что они определяют имя Джонс соответственно различными способами. Значит ли это, что я буду не в состоянии осуществить референцию в соответствии с моим требованием, что, независимо от того, кого он убил, что он еще сделал и кем еще является, Джонс — нарушитель заповеди?

2.3.4. Разделение лингвистического труда

Социолингвистическая трактовка предполагает, что способности согласованной индивидуации, которые мы требуем, чтобы люди, владеющие общей референциальной частью какого-либо языка, разделяли, социализованы — это своего рода расширенный вариант конвенционализма, требующий апелляции к механизмам интернализации и чего бы то ни было еще, что может быть использовано в моделировании возникновения и поддержания образцов социального взаимодействия. Задача, на которую указывает модификация каузальной теории, предпринятая Патнэмом, состоит как раз, видимо, в том, чтобы выявить условия дескриптивно независимой референции. Такая необходимость обусловлена сохранением требования транслируемости, которое предъявляется референции, понимаемой как устойчивое образование не только на множестве индивидов, объединенных общностью ситуации, но и на множестве индивидов, объединенных предполагающими большую их разъединенность в пространстве и времени общностями (такими как, например, теория, язык, картина мира, концептуальная схема). Теория референции в этом отношении выполняет свою задачу только тогда, когда она устанавливает не только условия установления референции и ее определимости, но также (если это не более существенно, чем второе, а то и — чем первое) — условия ее транслируемости.