В результате очевидные и непротиворечивые факты о результатах функционирования определенных дескрипций трактуются без привлечения сложных онтологических аппаратов вроде возможных миров или несуществующих сущностей, с техникой не сложнее, чем кванторы логики предикатов.

Рассел считает, что обычные имена являются логическими именами собственными для предметов, с которыми мы можем быть непосредственно ознакомлены — при том, что мы не можем быть непосредственно ознакомлены с большинством вещей, для которых мы имеем имена. Таким образом, Рассел рассматривает обычные имена собственные как замаскированные определенные дескрипции[2]. Однако он противопоставляет способ, которым определенные дескрипции обозначают (denote), способу, которым имена указывают (имеют референцию, refer). С такой точки зрения, с помощью имен собственных, которые не в состоянии обозначать, можно делать значащие ложные утверждения. Такие утверждения могут быть приняты на веру (быть полагаемы); при этом невозможна подстановка кореференциальных имен в контекстах полаганий и в модальных контекстах.

Другой тип выражений, употребление которых зачастую позволяет обходится без упоминания собственных имен и сохраняет референции последних — так называемые индексальные термины, единственность и определенность референта которых зависит от обстоятельств употребления тем способом, который устанавливают особые правила, касающиеся их употребления. Характер референциальности определенных дескрипций, по-видимому, должен быть другим (если вообще считать их референциальными терминами), поскольку их референции, с одной стороны, не так сильно зависят от обстоятельств употребления, а с другой — не так четко определяются правилами. Например, если для индексального терминаЯ' обычное правило, определяющее его значение, гласит что-то наподобие: 'Я' указывает на того, кто его произносит, в момент произнесения, - то подобное установление для какой-либо определенной дескрипции вынуждено привлекать другой единичный термин (например: ‘Автор Уэверли’ указывает на Вальтера Скотта) и, следовательно, оказывается зависимым от определенности условий референциальности этого другого термина. С другой стороны, определенные дескрипции разделяют и некоторый элемент индексальности. Так, понятно, чтонынешний король Англии' может обозначать разных индивидов (или никакого) в зависимости от того, какому хронологическому времени соответствует указаниенынешний'. Определенный элемент индексальности вносят в употребление определенных дескрипций такие слова, какпервый',последний',единственный', следующий' и др., если дескриптивные конструкции образованы с их помощью. Так, двусмысленность определенной дескрипциипоследний человек, касавшийся поверхности Луны' будет располагаться между тем, кто, как мы знаем, на данный момент является таким человеком, и тем неизвестным, кто еще может им стать; при этом первый элемент этой дизъюнкции обречен изменяться с каждым новым полетом на Луну. Условия же определения второго элемента — неясны. Другая зависимость, с которой приходится считаться, говоря о референциальности определенных дескрипций — эмпирическая: то, что Вальтер Скотт написал роман Уэверли, а Юрий Гагарин первый из людей полетел в космос — эмпирические факты и, в той мере, в какой факты вообще фальсифицируемы, референты терминовВальтер Скотт' иЮрий Гагарин' и предполагаемые референты выраженийавтор Уэверли' ипервый космонавт Земли', соответственно, если тождественны, то, очевидно, не необходимым образом.

Согласно этим представлениям, указание на предмет возможно в случае представления собственного имени как совокупности дескрипций которые фиксируют соответствующие свойства объекта: знание таких, например, дескрипций, как ‘ученик Платона’ и ‘учитель Александра Македонского’, считается достаточным для указания на человека по имени ‘Аристотель’. Возможность указания при таком подходе определяется некоторым уровнем знания об объекте, а сама проблема указания ставится как эпистемологическая проблема. Теория Рассела о дескриптивном содержании имен (по крайней мере, обычных имен собственных) является фрегеанской в том отношении, что, согласно ей, имена обеспечивают референцию к вещам через дескриптивное содержание, которое связано с именем. Иными словами, имя связано с эквивалентным (синонимичным) множеством дескрипций, и имя относится к чему бы то ни было, что удовлетворяет всем (или наибольшему количеству из имеющихся или возможных) дескрипций. С такой точки зрения, дескрипции дают значение имени, определяя предмет референции, который является чем бы то ни было, что удовлетворяет (или лучше всего удовлетворяет) дескрипции.