Из двух (конкурирующих) систем истинных пропозиций нам следует избрать, тривиально, ту, которая истиннее. Но в рамках когерентной концепции мы не должны обращаться к подкреплениям со стороны — свойствам внешнего мира, вообще любым внеязыковым импликациям. Любое онтологическое требование здесь означало бы апелляцию к метафизическому реализму — т.е., в данном случае, к корреспондентным интуициям. Между тем когерентная теория заключает о своих предметах совершенно иными способами.

Когерентная концепция истинности отличается от корреспондентной в двух сущностных параметрах: они дают не только различные теории отношения истинности, но и различные теории условий истинности. Согласно когерентной концепции, отношение истинности состоит в когерентности, а не соответствии, а условия истинности предложений — это определенное множество других предложений, а не особенности реального мира. Рассмотрим эти критерии по очереди.

Очевидно, что недостаточно понимать отношение когерентности как просто непротиворечивость. Согласно такой точке зрения, сказать, что предложение является когерентным с определенным множеством предложений, значило бы попросту сказать, что предложение не противоречит ни одному предложению из этого множества. Такая концепция когерентности неудовлетворительна по следующей причине. Рассмотрим два предложения, которые не принадлежат определенному множеству предложений. Оба эти предложения могут быть непротиворечивы с этим множеством, и в то же время все же противоречить друг другу. Если когерентность была бы просто непротиворечивостью, то сторонник когерентной концепции должен был бы утверждать, что оба предложения истинны — но при том, что они противоречат друг другу: это невозможно.

Поэтому отношение когерентности может пониматься как наличие некоторых вероятностных связей между P и другими предложениями, полагаемыми S истинными. Как заметил Бонжур[64], логическая непротиворечивость — печально известный слабый вид когерентности, и теоретик когерентности истины наверняка захочет расширить трактовку когерентности, чтобы включить в нее по крайней мере вероятностные связи. P будет истинно для S только в том случае, если P логически непротиворечиво с остальными предложениями, полагаемыми S истинными, и имеются содержательные вероятностные связи между другими предложениями, полагаемыми S истинными, и P.

Отношение когерентности может быть также интерпретировано как некоторая форма логического следования, понимаемого здесь как строгое логическое следование или как следование в несколько более широком смысле. Согласно этой версии, предложение когерентно с некоторым множеством предложений ттт, если оно связано отношениями следования с элементами этого множества. Но и это вряд ли можно признать удовлетворительным, потому что такой подход будет требовать дальнейшего разъяснения понятия следование , и так далее.

В то же время теоретики корреспонденции позволяют себе не озадачиваться этим видом вопросов, рассматривая корреспонденцию как отношение sui generis. С их точки зрения, не существует действительно принципиальных возражений против того, что общезначимая концепция корреспонденции нередуцируема и не подлежит анализу. В таком случае уместно задать вопрос, почему тогда когерентность не может быть отношением sui generis, так же, как корреспонденция?

Поскольку любой концептуальный анализ должен иметь основу, то следует принять наличие концептуальных атомов, из которых сформированы все другие концепции и которые сами не могут быть проанализированы. Но так как любая система имеет структуру, мы можем сказать то же самое и относительно отношений между ними. (Поэтому, вероятно, может быть обоснован и более сильный тезис: если мы признаем корреспонденцию отношением sui generis, то мы тем самым с необходимостью признаем таким же отношением когерентность.) Вообще говоря, не вызывает возражений, что даже наиболее базовая эпистемология подразумевает наличие множества отношений sui generis, идеи которых абсолютно фундаментальны и не сводимы к любым другим отношениям. Поэтому вполне естественно считать, что человеческое сознание экземплифицирует определенные свойства (находится в определенных состояниях), в том числе свойства корреспондентности и когерентности.

Теперь мы можем вернуться к вопросу о том, из чего состоит наше определенное множество предложений; каков, вообще говоря, его эпистемологический статус? Это не может быть множество всех предложений, так как это множество будет содержать противоречащие пары предложений и, таким образом, ничто не было бы истинно.