е. о Крипке, фактическом относительно возможного мира первого порядка, которому в этом мире приписывается контрфактическое свойство)? А можно ли приписывать возможным мирам свойство обратимости: можно ли говорить, что некий субъект, которому приписано контрфактическое свойство полагать нечто контрфактическое об объектах нашего фактического мира — если мы не хотим говорить о возможных мирах второго и прочих порядков — полагает нечто об объектах нашего мира как фактических объектах его мира, наделенных контрфактическими относительно его мира свойствами?

Примеры миров-двойников весьма интересны в этом отношении. Если референтом термина вода, поскольку это жесткий десигнатор, во всех возможных мирах должно быть то, что является референтом этого термина в нашем фактическом мире, то термин вода в мире-двойнике нашего (где все, включая язык, такое же, кроме химического состава воды) должен либо обозначать то же самое, что и в нашем мире, либо — ничего. Здесь каузальная теория требует, как уже было замечено, номологии определенного вида: критерием индивидуации воды избирается ее фактический химический состав Н2О (так же, как критерием индивидуации Фосфоруса и Гесперуса избирается астрономический факт, что это одно небесное тело — Венера); каузальная цепь, соответственно, строится как трансляция референции от Н2О к современному употреблению, независимо от того, что тогда, когда слово вода получило свое значение (связь с водой) индивидуация осуществлялась на основании других дескрипций (в случаях дескриптивной индивидуации). Если бы это было не так, то следовало бы признать конститутивную роль дескрипций в установлении референции. Химический состав того, что там называют вода на двойнике Земли другой — XYZ; но каузальная цепочка в том мире ведет от XYZ к их современному употреблению слова вода. Путь Крипке, видимо — заключить, что в таком мире просто нет того, что является референтом имени вода. Но само имя — вода — также является фактическим объектом референции: в возможном мире-двойнике нашего оно по определению берется без изменений, кроме свойства именовать не Н2О, а XYZ. Контрфактическая атрибуция воде свойства быть по хим. составу XYZ, заметим, очень близка к тому, чтобы не просто лишь соответствующий возможный мир воды, а — наделить его новым видом объектов, в силу того хотя бы, что с ними каузально связано контрфактическое употребление термина вода. Должны ли мы теперь заключить, отказав XYZ в тождественности фактической воде, что жестким десигнатором слова вода не может не быть то, что удовлетворяет описанию Н2О?

Разница лишь в том, что такая дескриптивная связь должна быть номологически установлена в нашем фактическом мире. Но как быть с контрфактической номологией? Если считать вода - XYZ законом в мире-двойнике (какой он, правда, тогда двойник), да еще наделить возможный мир свойством обратимости. Проще говоря, выявившаяся номологическая зависимость каузальной теории несет в себе все недостатки собственно номологического подхода (или — все его достоинства?): основанием необходимости трансмировой референции оказывается ничто иное как фактически установленный закон; однако, как это совмещается с тезисом не необходимости (не только апостериорности, которую Крипке утверждает для необходимых законов) эмпирических законов? Что бы нам, в конце концов, не принять всерьез контрфактическое допущение о предстоящем открытии подлинного хим. состава воды — XYZ? Несомненно, это окажет существенное влияние на референцию термина вода. Таким образом, можно заключить по крайней мере следующее: концепция жестких десигнаторов нуждается в номологической подпорке, которая, в свою очередь, нуждается в дополнительном обеспечении необходимости номологических связей в фактическом мире.

Г. Эванс[11] предлагает под каузальностью понимать другой тип связи: не между первокрещением именем и современным употреблением этого имени, а — между объектом и неким телом доминирующей информации о референте. Такая концепция каузальности, пожалуй, заслуживает названия информационной модели. Она заимствована из каузальных теорий познания. Здесь, в отличие от концепции Крипке, некий объект является источником представлений о референте имени, и эти представления (выражаемые дескрипциями) являются истинными относительно этого объекта, даже в том случае, когда он не равен референту имени, который, как предполагают, этим дескрипциям соответствует — по крайней мере до тех пор, пока этот объект остается источником того, что Эванс называет доминирующими представлениями. Даже в наиболее общей форме это различие представляется весьма существенным.