С точки зрения реалиста, концептуальная независимость истинностных операторов от их репрезентаций является философски бесспорной: P никогда не эквивалентно по значению Я полагаю, что P, поскольку в противном случае замена предложенного определения P приводила бы к бесконечно длинному повтору я полагаю, что я полагаю, что я полагаю, что я полагаю, что... и мы никогда не добирались бы до того, что мы в конце концов полагаем. Однако существует развитое альтернативное представление (вопрос в том, насколько его можно считать антиреалистическим), согласно которому P делает истинным тот факт, что возможные исследователи в конечном счете приняли бы полагание, что P, в результате некоторого процесса идеального исследования. Это исследование может полагаться проводимым всеведущим существом, как у британских идеалистов, или иметь те или иные рациональные регулятивы, как у Пирса и Патнэма. Но с точки зрения реалиста, такие представления могут сталкиваться с теми же возражениями. Наиболее очевидное объяснение того, как истина Р могла бы быть идентифицирована с заключениями идеального исследования — то, что P утверждает не более чем то, что идеальные исследователи в конечном счете приняли бы полагание, что P. Но тогда из этого следует, что P утверждает не более чем то, что идеальные исследователи в конечном счете приняли бы полагание, что идеальные исследователи в конечном счете приняли бы полагание, что..., и мы снова не можем получить теорию того, что утверждает P[29].

Вместе с тем очевидна роль сознания, скажем, в модальных контекстах. Так, у Хинтикки пропозициональная установка В в Вар понимается как установка агента а (а знает, а верит, полагает, что р) и является модальным оператором такого вида возможно согласование модальности и квантификации. Особенность семантики Хинтикки в трактовке референции состоит в том, что в модальном контексте Вар термин а относится к множеству индивидов а в возможных мирах. Индивиды, сопоставляемые а в возможных мирах, могут иметь различные свойства, и в то же время константе а может сопоставляться один индивид. Отсюда возникает проблема сопоставления индивидов-в-возможных мирах между собой и с объектом, сопоставленным константе а. Если допустить возможность такого отождествления, то можно дать подстановочную интерпретацию связанных переменных, причем здесь, в силу использования аппарата возможных миров, сохраняющую методологическую силу критерия Куайна, согласно которому мы обязаны допускать в нашей онтологии любые сущности, по которым производится квантификация. Вместе с тем при эквивалентности р и q пропозициональные установки Вар и Ваq могут быть и неэквивалентными, поскольку кажущиеся (для а) возможности, допускаемые р и q, не обязательно совпадают друг с другом в некоторой действительности.

Фундаментальное возражение реалиста здесь может состоять в том, что даже в тех специфических случаях, когда те или иные свойства или факты сознания оказываются конститутивными для истинностных операторов, сама истина все же остается независимой от сознания.

1.3.2. Требование независимости истины от сознания

Для дальнейшего обсуждения целесообразно ввести дистинкцию между независимостью от сознания истинностных операторов и независимостью от сознания самой истины.

Некоторые истины являются истинами о сознании, и поэтому, тривиально, зависимы от сознания. Однако даже если мы ограничиваемся истинами о (предполагаемом) независимом от сознания мире, то все же очевидно, что не может быть никакой истины без носителя истины. Когда мы описываем некоторый аспект не-ментального мира (хотя антиреалист мог бы отрицать, что мы вообще когда-либо это делаем), то у реалиста будет, без сомнения, требование, что есть некоторые черты мира, независимые от сознания, частично делающие наше описание истинным — частично потому, что без существования носителя истины нет и самой истины. Свойство быть истинным в таком случае оказывается реляционным. Если мы считаем P чем бы то ни было, что мы принимаем за первичный носитель истины, и используем выражение факт, что P для указания на независимый от репрезентации носитель истины в мире, то реалист будет утверждать, что свойство Р быть истинным должно пониматься как свойство Р быть связанным соответствующим способом с фактом, что P. Но если понятие истины - понятие реляционного свойства, то, тривиально, истина невозможна без членов отношения.

Реалист мог бы утверждать, что, когда мы имеем истину о некотором не-ментальном аспекте мира, то оба членa отношения истинности — независимые от сознания объекты. Если мы признаем первичными носителями истинности состояния дел или, например, смыслы (при использовании идеационной модели значения), то можно утверждать, что по крайней мере некоторые истины полностью независимы от сознания.