В то время как модель Крипке не допускает ошибочной индивидуации, если только сохраняется интенция употреблять имя с прежним референтом (при этом даже, видимо, не требуется знать референт, иначе ситуация бы осложнилась), т.е. употребление имени есть его употребление в данной каузальной цепи, а не в другой, модель Эванса не только допускает ошибочную индивидуацию (если, например, источником неких представлений был объект А, принятый за В), но и установление на ее основе ошибочной референции (представления, источником которых был А, истинные, соответственно, относительно А, добавляются к информации, источником которой является В, истинной относительно В и, таким образом, устанавливают референцию соответствующих дескрипций к В). В то время как слабость концепции Крипке — в том же, в чем, по видимому, и ее сила: в номологической составляющей, слабость концепции Эванса, похоже, того же свойства: она же, может статься, и ее сила; для того, чтобы такая теория позволяла отличать ошибочную референцию от правильной, она требует серьезной апелляции к коммуникативному сообществу. Кроме того, она предлагает куда более широкое по сравнению с крипкеанским использование понятия интенциональности, поскольку допускает разные виды интенций, соответствующих разным способом употребления имен и дескрипций: например, почтительный (deferential) тип употребления, при котором имя употребляется так же, как его употребляет какой-либо почитаемый индивид (или авторитетная группа), независимо как от каузальных, так и от дескриптивных связей этого имени.

Все это не позволяет рассматривать каузальность и даже каузальность + номологически-установленная-дескриптивность как достаточные критерии установления референции. Проблема с необходимыми свойствами так же традиционна, как проблема с индивидуирующими дескрипциями: что гарантирует их необходимость (заметим еще раз, в фактическом мире)?

2.3.3. Определенные дескрипции

Чтобы фиксировать референт термина, дескрипция должна быть подкреплена истинными предложениями, утверждающими тождества между этим термином и соответствующими дескрипциями. Мы получаем, двигаясь в этом направлении, идею референции, формируемой множеством истинных предложений тождества, иначе говоря, фиксируемой определенными дескрипциями. Эти предложения, в свою очередь, будучи предметом оценок в диапазоне ‘истинно/ложно’, сами нуждаются в подкреплении: иначе нам пришлось бы считать их аналитическими в каком-то весьма непривлекательном смысле. Это опять вовлекает в рассуждение такой критерий, как поддержка со стороны системы — например, системы вывода. С другой стороны, поскольку основная часть того, что дескриптивная составляющая может дать для фиксации и даже, если мы готовы утверждать подобное, для конституирования референции, имеет характер развернутой структуры подкрепленных — в том числе и друг другом — групп тождеств, то система референций — это отчасти система тождеств, в рамках которых устанавливаются синонимии между именами и другими единичными терминами и определенными дескрипциями.

Поэтому важный для нас вывод, следующий отсюда, таков: дескриптивное содержание, которое мы связываем с именем, не представляет значение имени; оно используется скорее, чтобы установить референцию имени.

Указание дескрипциями само по себе возможно тогда и только тогда, когда мы предварительно уже обладаем некоторым знанием об указанном объекте. Тогда само указание сводится к проверке соответствия некоторых предикатов определенным свойствам, уже известным нам. Допустим, мы обладаем знанием следующей совокупности дескрипций: человек, который был великим оратором, жил в Древнем Риме и был лыс. Мы полагаем, что этим человеком был Цицерон. Однако наша уверенность в правильном указании основывается на том, что мы уже ранее обладали достаточными знаниями о человеке по имени Цицерон — достаточными в том смысле, что мы были способны ответить на вопрос: на кого вы указываете? Наше указание сводится к установлению соответствия между известными дескрипциями и ранее известными нам свойствами Цицерона. Однако неясно — и неясно, с какой точки зрения может быть определено — какое количество дескрипций будет необходимым и достаточным для выделения объекта. Поэтому во многих ситуациях дескриптивный способ указания не обеспечивает выделения объектов или референтов единственным образом. Недостатки указания дескрипциями обнаруживаются, например, при попытке указания с помощью одних и тех же дескрипций на один и тот же объект в различные периоды — скажем, на человека по имени Цицерон в юности, когда он еще не облысел, и в период позирования для бюста. Отсюда понятно, почему принцип дескрипций не выдерживает некоторых контрпримеров: они возникают оттого, что возможны ситуации, в которых референт имени не выделяется данной совокупностью дескрипций, или ситуаций, в которых объект, удовлетворяющий такому описанию, не является искомым референтом.