Предположим, имеется способ достаточно надежно установить какие процессы в мозгу агента ответственны за произнесение токена ‘Джонс’ в ситуациях, когда мы более всего склонны атрибутировать агенту интенцию указать на Джонса. Идентифицируемость этих процессов с соответствующими интенциональными характеристиками все же определяется логикой психологического дискурса: тем, что это именно те ситуации, когда мы и так склонны атрибутировать агенту характеристики типа (У). И основания здесь те же, что позволяют такую атрибуцию и делают ее приоритетной — а последние включают в себя дополнительные данные об агенте и его коммуникативных связях. Кроме того, применение объяснения в терминах ментальных причин, во всяком случае версия Дэвидсона, предполагает использоваине другой концепции значения — а именно, условие-истинностной.

Другой способ обосновать атрибуцию интенциональных характеристик желаемого вида — атрибутировать агенту помимо интенции еще и способность указать на объект. Для этого, однако, требуется атрибутировать агенту не какое-угодно, а вполне определенное — достаточное — знание об объекте. Но какое знание об объекте может считаться достаточным в этом отношении? Этот вопрос фактически возвращает нас к вопросу, задаваемому в рамках семантического исследования: на каком основании что-либо может считаться определением референта термина? Ведь быть способным указать на объект, фактически, означает знать референт любого термина, употребляемого для указания на этот объект.

3.1.3 Социолингвистические компоненты референции

Таким образом, релевантные объяснению референции описания, в интенциональных терминах так же, как и в каузальных[19], нуждаются в поддержке со стороны некоего системного целого для того, чтобы утверждения, предицирующие соответствующие дескрипции в рамках соответствующего объяснения, могли быть истинными в любом требуемом смысле — т.е. могли использоваться в качестве объяснений референции. Мы можем связывать термин или указание на ситуацию его употребления с любыми дескрипциями, и если мы признаем, что на уровне определения референции конкретного термина наш произвол в этом отношении должен быть ограничен дополнительными условиями, которым должны отвечать такие связи, чтобы служить определениями в требуемом смысле, то не следует также согласится с тем, что и на уровне формулирования условий референции вообще наш произвол в выборе подходящей теории может быть ограничен дополнительными условиями такого же вида?

Контекст системной поддержки может быть задан номологически или формально, но, если задача уточняется как выяснение условий достаточности соответствующего критерия — а это, например, транслируемость парадигмальной референции в случае каузального объяснения или необходимость подпадания случаев употребления знака под закон или правило, в случае номологического объяснения — то уместно перевести объяснение на уровень отношений между токенами знаков и индивидуальными полаганиями: как интра-, так и интер-субъектных. Удобный известный способ говорить об условиях чего бы то ни было на этом уровне — использовать понятие конвенции. Оно само, разумеется, требует расшифровки, но даже в непроясненном виде им можно воспользоваться для описания того, что можно назвать индивидуальными условиями референции, имя в виду отношение каких бы то ни было устанавливаемых семантических характеристик к субъектам их полагания определяющими референт того или иного термина.

Обычное дело, когда наши интенциональные описания ситуации вступают в противоречие с другими, не менее релевантными. Так, в случае, когда есть серьезные основания понять в интенциональных терминах вербальное поведение агента как попытку указать на изображение слона с помощью высказывания Слон или Это — слон, мы, тем не менее, склонны, скорее, поправить говорящего, если это не маленький ребенок, или понять сказанные им слова как употребленные не в буквальном смысле. Можно игнорировать роль таких «словарных значений», но лучше обратить внимание на то, к какому контексту конституирования значимосит они отсылают. Безотносительно к тому, почерпнуты они нами из словарей или из общения с другими, тот факт, что мы ими владеем и что знание каждым индивидом конечного числа «буквальных» или «словарных» значений имеет причину (вернее, причины), которую можно проследить, изучая его индивидуальную историю, пожалуй, позволяет говорить о формулирвоании условий референции в связи с решением вопроса о том, что делает наши полагания обоснованными.

Обоснованность индивидуальных полаганий, касающихся индивидуации некоего объекта или референта некоего термина, в конвенциональном смысле означает, что, если индивидуирующие характеристики объекта, или референт, установлены в ходе н