При такой интерпретации возникает опасность порочногокруга, поскольку опосредованно основанное на опытепредложение дедуктивно выводится из некоторых предложений позаконам логики, но сначала нужно принять эти законы. А чтобыпринять законы логики как предложения, опосредованнооснованные она опыте, необходимо предварительно провестилогический вывод, предполагающий принятие законов логики.Айдукевич замечает, что законы логики можно понимать какпредложения, или как основания для вывода. В первом случаезаконы логики могут быть понимаемы и как законы теории, а вовтором - они принадлежат метатеории. Следовательно, вопрособ эмпирической интерпретации логики появляется тогда, когдаее законы понимаются как предложения науки. По мнениюАйдукевича подобное использование законов логикиподтверждается научной практикой, поскольку ученые непроводят постоянно метатеоретической рефлексии и незадумываются над тем, являются ли используемые ими правилавывода правомочными с точки зрения логики, или нет - ученыепросто используют эти правила. Очевидно, что в языке, в котором законы логикитрактуются как предложения опосредованно основанные наопыте, никакие аксиоматические директивы значения недействительны, поскольку в этом языке вообще нетаналитических предложений. А если в языке нет аналитическихпредложений, принимаемых в силу аксиоматических директив, тов нем вообще отсутствуют аналитические предложения, ибоодних дедуктивных директив для получения аналитическихпредложений недостаточно. Поэтому для языков безаксиоматических правил тезис крайнего эмпиризма - каждоепредложение основано на опыте - имеет место, а в такихязыках нельзя принимать неэмпирические предложения. Темсамым законы логики зависят от того, как понимается язык;языкам с аксиоматическими директивами значения присущааналитическая концепция логики и умеренный эмпиризм, аязыкам без таких директив - эмпирическая концепция логики икрайний эмпиризм. Необходимо отметить, что в реферируемой здесь работе"Логика и опыт"[1947] Айдукевич стремится показатьвозможность построения языка, согласованного с постулатамикрайнего эмпиризма и нигде не пишет, что готов принять языкбез аксиоматических директив как язык своейэпистемологической рефлексии. Представленная в этой работепозиция рассматривается Айдукевичем как программа. "Задачейнашей статьи - продолжает польский философ,- былоисследование, является ли программа крайнего эмпиризмавыполнима в принципе. Является ли эта программацелесообразной - это может показать научная практика. Однаконе кажется, чтобы ее фактическая реализация до настоящеговремени проходила согласно программе крайнегоэмпиризма"([1947], S.60)

Дальнейшая эволюция эпистемологических взглядовАйдукевича свидетельствует о том, что со временем он сталсчитать крайний эмпиризм позицией не только возможной, но ижелательной. В последние годы жизни Айдукевич вполнеопределенно занял позицию крайнего эмпиризма. В работе"Проблема эмпиризма и концепция значения"[1964], являющейсякак бы завещанием философа, утверждается, что предлагаемое в[1947] решение является половинчатым, поскольку онодопускает наличие дедуктивных директив, являющихсяаприорными элементами познания и не поддающихся контролюопытом. По мнению Айдукевича последовательное проведениевзглядов крайнего эмпиризма требует основательной ревизииконцепции значения и выработки такой, которая бы не имелаэпистемологических следствий.



§ 5. Категории синтаксические, семантические и онтологические.



Несмотря на то, что понятие значения не всегда достаточно удачно согласовывалось с эпистемологическими концепциями Айдукевича, оно все же часто служило исходной позицией для решения вопросов семантики, сформулированных в естественном языке. Примерами могут служить две работы, использующие один и тот же понятийный аппарат, но примененный к языкам с различной степенью формализации. Так в работе "К вопросу об "универсалиях"" [1934c] понятие семантической категории применимо к естественному языку, а в статье "О синтаксической связности" ("Die syntaktische Konexitдt") [1935] - речь идет о языке формализованном, в котором категории значения, образованные из основных семантических категорий, выражают синтаксическое свойство связности, а значит все же являются тем самым и синтаксическими категориями. С формальной точки зрения излагаемый в названных работах анализ проводится по схеме "функторы и их аргументы".

По поводу прилагательного к термину "категория" в литературе существуют разночтения: является ли адекватным указанной схеме анализа название "семантическая категория", или "синтаксическая категория"? Айдукевич [1934] понятие семантической категории расширяет до понятия категории значения, а эту последнюю - до понятия онтологической категории. Вопрос не заключается в том, какова категория является изначальной - семантическая, синтаксическая или категория значения. Вопрос выбора категории предрешен соотношением синтаксиса и семантики и в общих чертах выражается в нахождении синтаксических эквивалентов семантических свойств. Эти же последние выражаются в категориях значения, или даже онтологическими категориями.