Мы не приводим здесь в качестве цитаты весьма обширную дефиницию равнозначности, заменив ее понятием взаимозаменяемости еще и по той причине, что эта дефиниция представляет собой по сути описание мотивационных связей и содержит, несмотря на декларируемый Айдукевичем антипсихологизм, психологические понятия, например, "переживание P". Другим психологическим понятием является понятие типа мысли, т.е. абстракт, но ни в коем случае не понятие мысли индивидуума. Важным моментом в рассуждениях Айдукевича является принятие им т.н. теории интенциональных значений, введенное под влиянием Гуссерля и его "актов значения", которые он характеризует следующими выражениями: "Согласно Гуссерлю этот "акт значения", т.е. использование данного оборота как выражения определенного языка состоит в том, что в сознании появляется чувственное содержание, при помощи которого можно было бы воочию думать об этом обороте, если бы к этому содержанию присоединялась соответствующая интенция, направленная именно на этот оборот. Однако при использовании данного оборота как выражения определенного языка к этому чувственному содержанию присоединяется другая интенция, необязательно представленная интенция, направленная однако в принципе на нечто иное, нежели сам этот языковый оборот. Эта интенция совместно с чувственным содержанием образует однородное переживание, но ни восприятие это чувственного содержания, ни эта интенция полным, самобытным переживанием не являются. Как одно, так и другое являются несамостоятельными частями совокупного переживания. Значением данного выражения (как типа) в определенном языке был бы, согласно Гуссерлю, тип, под который должна подпадать эта присоединяемая к чувственному содержанию интенция с тем, чтобы данный оборот был использован как выражение этого, а не другого языка" ([1931], S.116).

Теория интенциональных актов значения была широко воспринята во Львовско-варшавской школе, но после ее критического рассмотрения, как в случае с Айдукевичем, была оставлена многими учеными. Нетрудно заметить, что сущность этой теории заключается в установлении тесной связи между содержанием представления и языковым оборотом и состоит в сосуществовании мысли о предмете и мысли о знаке в едином переживании, скрепленном интенциональным актом. При выяснении природы этого переживания используется интроспекция, результаты которой трудно распространить, учитывая критерий интерсубъективности самого значения, поскольку сам тип мысли, как и тип выражения еще не определяют собственно значения, хотя оно и находится в границах не только типа мысли, но и границах типа предложения. Узнавание предложений осуществляется, как уже указывалось, при помощи директив узнавания, или директив значения, формулировка которых дана в [1934].[18]

Айдукевич выделяет три вида директив значения, не претендуя, впрочем на их полноту: аксиоматические, дедуктивные и эмпирические. Первые предполагают безусловное признание некоторых предложений языка J, например, предложения "А есть А". Вторые требуют признания некоторых предложений на основании других, ранее признанных предложений, например, вследствие правила отделения. И наконец, эмпирические директивы значения постулируют принятие некоторых предложений в зависимости от определенных пережитых впечатлений. Возможность установления для произвольного языка директив значения определяется тем обстоятельством, что характеристика данного языка J требует не только установленной лексики и синтаксических правил, но и подчинения значений словам и составленным из слов выражениям. Такое подчинение значений словам и составленным из них выражениям Айдукевич считает объективным фактом и посредством этого соответствия определяет директивы значения. Он пишет: "Как кажется, для каждого языка, в котором значение его выражений является однозначно очерченным, можно установить директивы, которые удается сформулировать согласно следующей схеме: только тот связывает со словами и выражениями языка J значения, подчиненные им посредством этого языка, кто в ситуациях типа L готов признать предложение типа Z [...]. При этом значит только то, что "если X в ситуации L ответит на вопрос с вопросительным знаком после предложения Z, то он признает предложение Z". Далее, поскольку ответ на вопрос со знаком вопроса после предложения Z может состоять только в признании либо отбрасывании предложения Z, можно вместо "X отвечает на вопрос со знаком вопроса после предложения Z" также сказать: "X признает предложение Z либо X отбрасывает предложение Z". Таким образом мы можем наше понимание этой готовности выяснить следующим: "X готов в ситуации L признать предложение Z" значит только то, что "если X очутится в ситуации L и при этом либо признает предложение Z, либо его отбросит, то X признает предложение Z". Последнее выяснение совершенно элиминирует из этой "готовности" мифологическое понятие психической диспозиции" ([1934a].S.153). Необходимо подчеркнуть, что значения выражений языка определяют директивы значения, но не наоборот: "Значения слов и выражений некоторого языка определяют [...] директивы значения, которые требуют от каждого, кто пользуется этим языком, определенного поведения в отношении признания предложений этого языка в некоторых ситуациях" (S.