Тогда центр тяжести проблемы переносится в физику [...]”. ([1933],S.25) Очевидно, Тарский с таким решением согласится не может и более концепцию радикального номинализма не затрагивает, принимая к употреблению имена классов и множеств, в частности множества "Vr" истинных предложений. В какой-то мере нефинитный характер образования выражений будет компенсирован принятием ограниченной области предметов, о которых совершаются высказывания, а сейчас же для формулирования частичной дефиниции истины в виде условия для определения символа "Vr" принятое решение оказывается достаточным.

Условия адекватной дефиниции истины уточняет формулировка, которая в историю логической семантики вошла как конвенция Т:

"Формально правильной дефиницией символа "Vr", сформулированной в терминах метаязыка, будет называться дефиниция истины по существу, если из нее следуют:

(a) все предложения, которые удается получить из выражения "x О Vr тогда и только тогда, когда p" посредством замены символа "x" структурно-описательным именем произвольного предложения рассматриваемого языка, а символа "p" - выражением, являющимся переводом этого предложения на метаязык;

(b) предложение "для произвольного x - если x О Vr, то x О "L" (или др.сл. "Vr Н L")" (S.40)

Условие (a) постулирует получение из дефиниции истины каждого предложения, являющегося частичной дефиницией истины, т.е. всякую эквивалентность вида "x истинно тогда и только тогда, когда P", где P является переводом предложения p на ML (такой перевод возможен в виду сделанных предположений о ML). Условие (b) устанавливает принадлежность свойства "быть истинным предложением" исключительно предложениям; в современных формулировках конвенции Т это условие опускается.

Однако и в случае формализованных языков дефиниция истинного предложения оказывается частичной, ибо у нас нет уверенности в ее применимости ко всем предложениям, число которых бесконечно. Тарский выдвигает идею применения "рекуррентного метода" с тем, "чтобы указать все операции, при помощи которых простые предложения соединяются в более сложные и установить как истинность, соотв. ложность более сложных предложений зависит от истинности, соотв. ложности входящих в их состав более простых предложений". (S.41) Но и этот путь, считает Тарский, наталкивается "на весьма существенное препятствие: даже поверхностный анализ [...] показывает, что в общем случае более сложные предложения вовсе не являются соединением более простых: пропозициональные функции действительно возникают этим путем из элементарных функций, т.е. как включения, предложения же мы получаем как некоторый специальный случай пропозициональных функций. При таком положении вещей не видно метода, который бы позволил определить непосредственно рассматриваемое понятие путем рекурренции" (S.41).

В этом месте своих рассуждений Тарский делает решающий шаг: он находит "понятие более общей природы, которое будучи применимо к произвольным пропозициональным функциям, уже удается определить рекуррентно, а примененное к предложениям, оно приводит нас опосредованно к понятию истинности; а именно, этим условиям удовлетворяет понятие выполнения данной пропозициональной функции данными предметами, а в рассматриваемом случае - данными классами индивидов."(S.41). В последней цитате необходимо отметить два сделанные Тарским уточнения: во-первых, он считает понятие выполнения более общим, нежели понятие истинности, с чем трудно согласиться, и, во-вторых, справедливо указывает на опосредованный характер этого понятия. Не будучи философом Тарский мог и не знать, не чувствовать климата той научной атмосферы, которая наполняла львовское окружение Твардовского и которую отличала античная нота нераздельности моральных и познавательных ценностей. Твардовский [1895b] писал: "Нетрудно заметить, что противоположности между истиной и ложью, между прекрасным и отвратительным, между добром и злом удается представить как отдельные виды одной общей противоположности; таковой является противоположность между тем, что мы называем правильным и тем, что называем неправильным". (С.214). В частности, правильными назывались действия, поступки, процессы, в том числе и процесс суждения, который, если был правильным формально и материально, то приводил к истинному суждению. Нетрудно заметить, что приведенные Твардовским категории выражают оценки, т.е. результаты процессов, которые относятся соответственно к логике, эстетике и этике. В свете же работы Твардовского "О действиях и результатах" категории каждой науки могут быть представлены в терминах действия и результата, которые являются различными ипостасями одного и того же восприятия, тогда как характеристика "правильности" или "неправильности" действительно является не рядоположенной, а вышестоящей.

Понятие выполнения или невыполнения, используемые Тарским, в любом случае означают действие, правильное в первом случае и неправильное во втором, но во всех случаях эти характеристики относятся к действиям, тогда как логика (и всякая другая наука) имеют дело с результатами (методология, имеющая дело с действиями, принимает их во внимание также с позиции получаемых результатов).