Несомненной остается роль логики как универсального образца методологии для философии, а поэтому логика имеет громадное значение для последней. Столь же стабильным было отношением Лукасевича и к философии как совокупности воззрений на жизнь и мир, которые не соответствуют требованиям научной строгости, а поэтому, по крайней мере, в ближайшем будущем должны быть выведены за пределы науки.

Итак, для Лукасевича исходной позицией вступления во владения логики была метафизика. Оправдание метафизики он видел в необходимости отношений действительности, коррелятом которых считал отношения суждений. Необходимость этих последних обосновывается теорией дедукции. Именно в ней Лукасевич видел научный метод, который стал для него и объектом, причем метафизическим. Онтологический статус такого объекта так никогда и не был объяснен Лукасевичем, а его занятия модальной логикой, как кажется, являются неявным стремлением интерпретировать эти метафизические объекты.


§ 2. Влияние Я. Лукасевича на развитие математической логики во Львовско-Варшавской школе.



Несмотря на то, что систематическое изложение логики в Польше впервые состоялось в лекциях К.Твардовского, повторявшихся периодически каждые 4 года, оно происходило в философском обрамлении и роль математики специально не оговаривалась. Восприятию алгебры логики Буля или Шредера мешала интенциональная составляющая теории суждений Твардовского, погружающая все изложение в философский контекст, а точнее - онтологический; в такой манере преподавания логики объектом изучения оставался имманентный предмет в экстралингвистической сфере, а не сам метод рассуждения, являющийся объектом теории дедукции.

Первым учеником Твардовского, заинтересовавшимся логикой профессионально, был Лукасевич. С 1907 г. он начал читать во Львове лекции по логике. Важным событием в развитии логики в Польше оказалась монография Лукасевича о принципе противоречия у Аристотеля (1910). Польский исследователь Львовско-варшавской школы Я.Воленский [1985] выделяет троякую роль этой книжки. Во-первых, она содержала глубокий анализ оригинальных текстов Аристотеля, что было как бы предзнаменованием дальнейших революционных работ Лукасевича по истории логики; во-вторых, в ней приводились аргументы, указующие на необходимость доказательства принципа противоречия и это был определенный шаг в направлении многозначных логик; в-третьих, книжка Лукасевича была снабжена дополнением, содержащим изложение алгебры логики, а тем самым монография явилась в сущности первым учебником математической логики в Польше. О своих впечатлениях от прочтения этой книжки Лесьневский вспоминал: " В 1911 г. мне попала в руки книжка г.Лукасевича о принципе противоречия у Аристотеля. Из этой книжки, которая в свое время оказала значительное влияние на интеллектуальное развитие ряда польских "философов" и "философствующих" ученых моего поколения, а лично для меня оказалась откровением с разных точек зрения, я впервые узнал о существовании на свете "символической логики" г.Бертрана Рассела и его "антиномии", относящейся к "классу классов, не являющихся собственными элементами". ([1927], S.169) Появление книги послужило росту заинтересованности молодых польских философов математической логикой. Число логиков в окружении Твардовского и Лукасевича начало быстро увеличиваться и в нем оказались Айдукевич, Чежовский, Котарбинский, Качоровский, Лесьневский, Смолька и Завирский. На страницах "Пшегленда филозофичного" и "Руха филозофичного" упомянутые философы выступили с многочисленными работами и открыли дискуссии по вопросам, носящим логическую направленность. Айдукевич [1913] и Лукасевич [1913] писали об отношении следования, Лукасевич [1913a] - об основах исчисления правдоподобия, Завирский - о модальных предложениях, Смолька [1913], Чежовский [1913],[1918] и Лесьневский [1914],[1916] - о логических парадоксах. Отзвуки монографии Лукасевича [1910] можно найти в дискуссиях Котарбинского [1913a] и Лесьневского[1911],[1912],[1913],[1913a] по вопросам существования, будущих событий, истинности, принципа исключенного третьего и принципа противоречия. Заметное влияние на развитие логики и методологии в Польше имели работы Лукасевича об индукции [1903],[1906a],[1909], а особенно его статья "О творчестве в науке"[1912], содержащая популярную в Польше классификацию рассуждений, которая в несколько усовершенствованном виде с названием "О науке" была помещена в самоучителе [1915] и неоднократно переиздавалась.[3] Всем этим начинаниям "очистила" дорогу статья "Логика и психология" [1907], ясная и отчетливая критика психологизма которой была положительно воспринята в школе. Эта критика в значительной мере способствовала развитию математической логики в Польше, поскольку психологизм, популярный на рубеже XIX и XX веков, представлял собой барьер развитию математической логики.

Новый импульс распространению математической логики придал переезд Лукасевича в Варшаву, где он занял кафедру на естественно-математическом отделении университета; позже к нему присоединился Лесьневский, возглавивший кафедру философии математики.