Кремо и Томпсон, тщательно исследовав историю
антропологических открытий, оказались в самом центре
эпистемологического кризиса, возникшего в связи с находками останков
древнего человека, и связанного с процессом подавления дисциплиной,
а также с существующей в научных кругах практикой сокрытия
"аномальных доказательств" с целью построения "убедительных теорий",
а на их основе локальных институтов знания и власти.
По словам Кремо и Томпсона, археологические и палеонтропические
"'факты' превращаются в целую сеть аргументов и претензий к
наблюдателю", которые формируют "истину" дисциплины, и в то же время
игнорируют существование физического доказательства или производимых
фактически на месте находки физических работ. Эта перспектива, хотя
и радикальна, соответствует тому что изложено в работе, которую я
считаю лучшей из новых работ, в которых исследуются научные знания.
Авторы "Запрещенной археологии" не скрывают своей причастности
к релятивистскому спектру производства знаний. Они размещают свои
знания о вселенной в контурах, полученных вследствие своего личного
опыта практики ведической философии, религиозного восприятия и
знаний индийской космологии. И хотя написанное ими интригующее
рассуждение, "Доказательства существования развитой культуры в
древнейшие эпохи" чрезвычайно сильно отличается от того, что может
предложить "нормальная" западная наука, в ней тем не менее
прослеживается ход доказательной мысли.
На мой взгляд, именно открытость субъективной позиции делает
книгу "Запрещенная археология" оригинальным и важным вкладом в
научные исследования постмодерна, которыми сейчас занимаются
социологи, антропологи, археологи; а также истории науки и идей.
Необыкновенные идеи авторов дают ученым, изучающим постмодерн,
взглянуть на ставшую уже достоянием истории научную практику,
дебаты, а также на саму историю развития науки.

Доктор Пьер Дж.Флинн,
Департамент искусств и науки
Калифорнийский государственный
университет, Сан Маркос,
Калифорния, США






Глава 1.

Песенка "Красного льва", Дарвин и человеческая эволюция.

Одним вечером 1871 года в Эдинбурге (Шотландия), собралась компания об-
разованных английских джентельменов - "Красных львов". Они счастливо ужинали
вместе и развлекали друг друга шуточными песенками и речами. Хорошо извес-
тный своей остроумной лирикой лорд Нивес встал перед собравшимися "львами" и
пропел 12 стансов, которые он сочинил на тему "Происхождение видов а la Дар-
вин". Среди них есть такое четверостишие:
Когда обезьяна с гибким пальцем и большим мозгом
Сумела приобрести дар речи,
Господь Творения отвел ей царство,
В котором никто не может ей отказать.
Его слушатели ответили, как это принято среди "красных львов", сдержан-
ным смешком и размахиванием фалд своих смокингов.
Всего лишь через 12 лет после опубликования "Происхождения видов" Чарль-
за Дарвина в 1859 году, все возрастающее число ученых и других образованных
людей уже находили невозможным, и даже смешным, предположение о том, что люди -
это не видоизменившиеся потомки обезьяноподобных существ. В самом "Происхож-
дении видов" Дарвин затрагивает, но очень кратко, вопрос о происхождении че-
ловека, и лишь на последних страницах он отмечает, что "на происхождение че-
ловека и его историю будет пролит свет." И все же, несмотря на осторожность
Дарвина, ясно, что он не смотрит на человека как на исключение из своей тео-
рии о том, что одни виды эволюционируют из других.


Слово Дарвину.

Вплоть до 1871 года Дарвин не выпускал книгу ("Происхождение человека"),
в которой он выражал свои детально развитые взгляды на человеческую эволюцию.
Объясняя свою задержку, он писал: "На протяжении многих лет я записывал свои
мысли о происхождении человека, и делал это без всякого намерения опубликовы-
вать все это. Точнее, я даже с самого начала решил не публиковаться, так как
думал, что тем самым я только умножу предрассудки против моих взглядов. Ка-
жется, нужно указать на то, что благодаря первому изданию моего "Происхожде-
ния видов" "на происхождение человека и его историю будет пролит свет". И это
подразумевало, что человек должен быть включен наряду с другими органически-
ми существами в любую общую теорию, рассматривающую, как он появился на Зем-
ле".
В "Происхождении человека" Дарвин неоставляющим сомнения тоном отрицает
какое-либо особое положение человеческих видов. "Таким образом, мы узнаем, -
говорит он, - что человек произошел от покрытого шерстью хвостатого четверо-
ногого животного, которое, возможно, обитало на деревьях и жило в Старом Све-
те".