Тем не менее явления доставляли бы нашему созерцанию предметы, так как
созерцание вовсе не нуждается в функциях мышления.

Казалось бы, легко отделаться от подобного трудного исследования, ссылаясь
на то, что опыт постоянно доставляет примеры такой правильной
последовательности явлений, дающие достаточно оснований отвлечь от них
понятие причины и тем самым подтвердить объективную значимость его. Однако
здесь упускают из виду, что таким путем понятие причины вовсе не может
возникнуть: оно или должно быть обосновано в рассудке совершенно a priori,
или должно быть совсем отброшено как чистый вымысел. В самом деле, это
понятие непременно требует, чтобы нечто (А) было таким, чтобы из него
необходимо и по безусловно всеобщему правилу следовало нечто другое (В).
Явления дают, конечно, много случаев для установления правила, согласно
которому нечто обыкновенно происходит, однако они никогда не доказывают,
что следствие вытекает с необходимостью; поэтому синтез причины и действия
обладает таким достоинством, которого никак нельзя выразить эмпирически:
оно состоит в том, что действие не просто присоединяется к причине, а
полагается причиной и следует из нее. Строгая всеобщность правил также не
может быть свойством эмпирических правил, которые приобретают с помощью
индукции только сравнительную всеобщность, т. е. широкую применимость.
Применение же чистых рассудочных понятий совершенно изменилось бы, если бы
они рассматривались только как эмпирические порождения.

14. Переход к трансцендентальной дедукции категорий

Возможны лишь два случая, при которых синтетическое представление и его
предметы могут сообразоваться, необходимым образом относиться друг к другу
и как бы встречаться друг с другом: если предмет делает возможным
представление или если представление делает возможным предмет. В первом
случае это отношение имеет лишь эмпирический характер, и представление
никоим образом не может быть априорным. Таковы явления, поскольку речь идет
о том, что в них принадлежит к ощущениям. Во втором же случае, хотя
представление само по себе не создает своего предмета в смысле [его}
существования (так как мы не говорим здесь о причинности представления при
посредстве воли), тем не менее оно a priori определяет предмет, если только
с его помощью можно познать нечто как предмет. Есть два условия, при
которых единственно возможно познание предмета: во-первых, созерцание,
посредством которого предмет дается, однако только как явление; во-вторых,
понятие, посредством которого предмет, соответствующий этому созерцанию,
мыслится. Из сказанного выше, однако, ясно, что первое условие, т. е. то
условие, при котором единственно можно созерцать предметы, в
действительности a priori составляет в душе основу объектов, что касается
их формы. Следовательно, все явления необходимо согласуются с этим
формальным условием чувственности, так как они лишь при нем могут являться,
т. е. быть эмпирически созерцаемыми и данными. Теперь возникает вопрос, не
предшествуют ли также априорные понятия как условия, единственно при
которых нечто, хотя и не созерцается, тем не менее мыслится как предмет
вообще; ведь в таком случае всякое эмпирическое знание о предметах
необходимо должно сообразоваться с такими понятиями, так как без допущения
таких понятий ничто не может быть объектом опыта. И действительно, всякий
опыт содержит в себе кроме чувственного созерцания, посредством которого
нечто дается, еще и понятие о предмете, который дан в созерцании или
является в нем; поэтому в основе всякого опытного знания лежат понятия о
предметах вообще как априорные условия; следовательно, объективная
значимость категорий как априорных понятий должна основываться на том, что
опыт возможен (что касается формы мышления) только посредством них. В таком
случае они необходимо и a priori относятся к предметам опыта, так как
только с их помощью можно мыслить какой-нибудь предмет опыта вообще.

Итак, трансцендентальная дедукция всех априорных понятий содержит следующий
принцип, на который должно быть направлено все исследование: априорные
понятия следует признать априорными условиями возможности опыта (будь то
возможности созерцания, встречающегося в опыте, или возможности мышления).
Понятия, служащие объективными основаниями возможности опыта, именно
поэтому необходимы. Но развитие опыта, в котором они встречаются, есть не
дедукция их (а только иллюстрация), иначе они были бы при этом случайны.
Без только что указанного первоначального отношения к возможному опыту, в
котором являются все предметы знания, отношение этих понятий к какому бы то
ни было объекту вовсе нельзя было бы понять.