Если это должны быть основоположения из чистого
разума, то опять-таки все труды напрасны. В самом деле, хотя разум содержит
в себе основоположения, но как объективные основоположения они все
диалектические и значимы только как регулятивные принципы
систематизирующего эмпирического применения разума. Если же подобные мнимые
доказательства уже построены, то противопоставьте [их] обманчивой
убедительности поп liquet вашей зрелой способности суждения; и, хотя вы не
в состоянии обнаружить их заблуждения, все же вы имеете полное право
потребовать дедукции используемых в них основоположений, которая
неосуществима, если они должны возникнуть из одного лишь разума. Таким
образом, вам вовсе не требуется заниматься раскрытием и опровержением
всякой неосновательной видимости, и перед судилищем критического разума,
требующего законов, вы можете целиком и сразу отвергнуть всю диалектику с
ее бесконечными уловками.

Вторая особенность трансцендентальных доказательств состоит в том, что для
всякого трансцендентального положения можно найти только одно
доказательство. Если я должен заключать исходя не из понятий, а из
созерцания, соответствующего понятию, то все равно, будет ли это чистое
созерцание, как в математике, или эмпирическое, как в естествознании, оно
как положенное в основу дает мне многообразный материал для синтетических
положений, который я могу сочетать разнообразными способами и, исходя из
различных пунктов, могу прийти разными путями к одному и тому же положению.

Но всякое трансцендентальное положение исходит только из одного понятия и
высказывает синтетическое условие возможности предмета согласно этому
понятию. Следовательно, основание для доказательства может быть только
одно, так как, кроме исходного понятия, здесь нет ничего, чем мог бы быть
определен предмет, и потому доказательство может содержать в себе только
определение предмета вообще согласно этому понятию, которое также дано лишь
в единственном числе. Например, основоположение все происходящее имеет
причину мы вывели в трансцендентальной аналитике из единственного условия
объективной возможности понятия о происходящем вообще, а именно из того,
что определение события во времени, стало быть принадлежность события к
опыту, было бы невозможно, если бы оно не было подчинено такому
динамическому правилу. Это- единственно возможное основание для
доказательства, так как представляемое событие имеет объективную
значимость, т. е. обладает истинностью, только в силу того, что для понятия
предмет определяется законом причинности. Правда, были еще попытки
по-другому доказать это основоположение, например исходя из случайности;
однако если присмотреться внимательно к этому доказательству, то в качестве
признака случайности можно найти только событие, т. е. существование,
которому предшествует несуществование предмета, и таким образом мы опять
возвращаемся к указанному выше основанию для доказательства. Когда мы хотим
доказать положение все, что мыслит, просто, мы обращаем внимание не на
многообразие мышления, а держимся лишь понятия Я, которое просто и к
которому относится все мышление. Точно так же обстоит дело с
трансцендентальным доказательством бытия Бога, которое основывается
единственно лишь на взаимной связи понятий реальнейшей и необходимой
сущности и не может иметь никакого иного источника.

Благодаря этому предостерегающему указанию критика утверждений разума
сильно суживается Где разум занимается своим делом посредством одних лишь
понятий, там возможно только одно доказательство, если оно вообще возможно.
Поэтому если сторонник догматизма выступает с десятком доказательств, то
можно быть уверенным, что у него нет ни одного. Действительно, если бы он
имел одно доказательство, которое (как это должно быть в вопросах чистого
разума) обладало бы аподиктической достоверностью, то зачем ему нужны были
бы остальные? Его цель та же, что и у парламентского адвоката, который
высказывает один аргумент для одного [судьи], а другой- для другого, чтобы
использовать слабости своих судей, которые, не вникая глубоко в дело и
желая поскорее избавиться от него, хватаются за первое соображение, которое
сразу же бросается им в глаза, и сообразно с ним принимают решение.

Третье свойственное чистому разуму правило, когда он подчинен дисциплине в
отношении трансцендентальных доказательств, гласит: доказательства чистого
разума должны быть не апагогическими, а всегда остенсивными. Прямым, или
остенсивным, во всяком виде знаний называется такое доказательство, которое
с убеждением в истинности сразу связывает узрение ее источников;
апагогическое же доказательство может, правда, породить достоверность, но
не понятность истины, когда речь идет о ее связи с основаниями ее
возможности.